— Потрогай себя. Доставь себе удовольствие.
Он покачал головой, борясь за самоконтроль.
На мгновение она замерла, а затем в её глазах заискрились понимание и решимость, перевешивая стыд, смущение или страх. Наблюдая, как она пальчиками скользила по своим мягким складочкам, это почти заставило его упасть на колени.
Его взгляд замер на её руке, дрожа от страсти, он медленно входил в неё дюйм за дюймом. Её тугое влагалище позволяло ему лишь неспеша в неё погружаться. Её нарастающие стоны удовольствия подстегнули его желание, доводя до безумия. Пока он полностью не вошел в неё. Так глубоко, что его яйца прижались к её попке. Черт возьми, ощущать её было невероятно.
673 вошел в неё сильнее. Быстрее. Его бедра двигались почти с отчаянной скоростью, гонясь за наслаждением, которое он никогда не думал вновь почувствовать. Доведенный до края горячими как ад движениями её пальцев, скользящих по клитору все сильнее, быстрее и безумнее, её взгляд стал тяжелым, и он глубоко врезался в неё.
Соединен с другим человеком. Он не ожидал, что это случится вновь.
— Всё. Помнишь, женщина? — он произнес слова, почти рыча. — Ты сказала всё, и я хочу это. Я хочу, чтобы ты кончила для меня.
Словно ожидая его приказа, Белла кончила, её тело дрожало, пальцы сорвались, а влагалище сжало член, затягивая его жестко и глубоко, толкая его в собственный оргазм, его спина выгнулась дугой, когда волна наслаждения пронзила его, чертовски невозможно было сдерживаться, но всё равно он продолжал толкаться, не желая, чтобы это заканчивалось, пока не выжмет всё до последней капли удовольствия.
Ах ты черт! Он почти чувствовал… рай.
Пока не вспомнил, что это был Драгаш-25. И здесь всегда после наслаждения приходила боль.
****
Внезапное напряжение мужчины заставило Беллу очнуться от оцепенения. Она по-прежнему ощущала, как её тело сотрясал оргазм, толстый член находился глубоко в ней, её ноги широко разведены, а бедра всё ещё подняты к верху.
Их взгляды встретились. Мужчина выглядел настороженно. Разве не она должна выглядеть так?
Возможно, он не видел этого, но самые сильные эмоции, бушевавшие в ней в тот момент, были благодарность и гордость… и боль хорошо удовлетворенной женщины.
То, как о смотрел на неё… то, как обращался с ней… как будто она что-то ценное… словно прикасаться к ней — что-то необычное… она раньше такого не испытывала.
Люди так смотрели на выцветшие фотографии исчезнувших лесов, но на других людей? В мире, где люди, подобные ей, — без родителей и влияния Совета — были вынуждены спать друг на друге и плечом к плечу сидеть в переполненных закусочных, поедая синтетические, без запаха твердые куски еды, это воспринималось как должное, как необходимость терпеть, а не наслаждаться. Но с ним этого не чувствовалось. Белла не ощущала себя бременем. Белла испытывала… чувствовала, что она что-то значит.
Этот незнакомец — преступник — не причинил ей вреда. Вместо этого потребовал, чтобы она доставила себе удовольствие. И Белла ответила на вызов. То, что должно было стать адом, превратилось в рай. Может быть, это не имеет смысла для всех, но она сделала то, что должна, и испытала лучший секс в своей жизни.
— Как тебя зовут? — Белла должна знать.
Мужчина замер. Казалось, он вздрогнул.
Молчание затянулось.
Её настроение пропало.
— Ничего. Это неважно.
— 673.
— Это не имя. — Белла сохраняла свой тон легким, без вызова. Она не дура. И понимала, что секс с ним не делал её особенной. Но между ними, черт возьми, образовалась какая-то связь.
Он ещё больше нахмурился:
— На Драгаш-25 это имя.
— Но у тебя было имя на Земле.
673 с шумом опустил руки на землю с обеих сторон её головы. Никакой дрожи в руках, никаких следов уязвимости.
— Это не Земля, девушка-воин. Попытка притвориться не поможет ни одному из нас.
Она искала в нем любые признаки мягкости, она почти была уверена, что видела их раньше. Ничего.
Она вообразила себе зарождающуюся с ним связь? Приписывала ему больше человечности, чтобы создать весь этот обмен более приемлемым?
— Может, это не Земля, но мы всё ещё люди. Это не изменится.
— Ты ошибаешься. — 673 лег на Беллу и вошел в неё глубже, заставив ахнуть. — На Драгаш-25 нет имен. Нет человечности. — 673 толкнулся глубже. — Нет самоотверженности. — Ещё толчок. — И точно нет счастливой жизни. — Он запустил пальцы в её волосы, удерживая так, чтобы она не смогла отвести взгляд, если бы захотела. — Если ты хочешь остаться в живых, то примешь это сейчас.