Расстроенная Белла промолчала. Но сомнения разбирали её изнутри. Она продолжала доверять человечности, что увидела в осужденном, постоянно говорила себе, что то, как он к ней прикасался, значило больше, чем его слова, но может она обманывала себя? Неужели выбрала не ту сторону? В голове зловеще отдавалось напоминание Евы, что осужденный находился на Драгаше-25 не просто так. Хуже того, разве 673 сам не предупреждал её, что он не из хороших парней?
Вопросы застряли у Беллы в горле, их слишком много, чтобы решить за раз. Если его заявления о том, что случится с любым, кто попытается их спасти, были правдой, что это означало для их сделки? Собирался ли он какое-то время использовать её, а затем, когда устанет от нее, вернуть к остальным? Должна ли она вернуться сейчас? Рискнуть и вернуться к солдатам и Уинтропу?
Может быть, ей стоит сбежать, когда он ослабит бдительность… Может, в итоге так будет легче для них обоих.
Она осторожно взглянула на его профиль. Плечи осужденного были напряжены, глубокие морщины собрались вокруг глаз, когда он перевел взгляд с неё на окрестности. Он определенно не походил на человека, который вскоре ослабит бдительность. И тут он подтолкнул её в спину.
Прошло, по крайней мере, полчаса, прежде чем Белла попыталась снова завязать разговор.
— Как ты нашел этот свой дом? — Видит Бог, его не так то легко найти.
— Случайно.
Она ждала. Осужденный ничего не добавил.
— Ты специально пытаешься меня заткнуть или просто не понимаешь, что я пытаюсь завязать разговор?
673 продолжил идти, но нахмурил лоб:
— Может быть, немного и того, и другого.
— Ну, по крайней мере, ты честен. — Хотя за то время, что Белла провела на Драгаше-25 с осужденным, который отказывался рассказывать о себе, для него это было длинным предложением.
— Я всегда говорю правду.
Он выглядел так серьезно, что Белла торжественно кивнула:
— Рада слышать.
Он перепрыгнул через большой камень, а затем повернулся, чтобы помочь ей. 673 часто так делал. Наверное, лучше всего сосредоточиться на таких приятных вещах, чем на её тревогах.
Затем он удивил Беллу, добровольно поделившись информацией, о которой она даже не просила.
— Эта сторона планеты намного более изолирована. Большинство осужденных остаются на той стороне, где Совет построил бараки. На этой же стороне Совет осуществляет сброс дроидов; и потому здесь так мрачно, он также менее популярен среди тигов и других хищных животных.
— Весьма привлекательно, — пошутила она.
— Вовсе нет. — Он не улыбнулся. — Бараки заключенных… ужасны. — Он стиснул зубы от уродливых воспоминаний, заставив Беллу пожалеть о своей бесцеремонности. — Бараки доступны для всех, но хуже всего в дни, когда дроиды сбрасывают свежее мясо.
— Свежее мясо?
— Так называют новоприбывших заключенных.
Белла вздрогнула, вспомнив дикие крики.
Приговоренный выглядел таким же обеспокоенным.
— Выживет только сильный.
Внезапно его убежденность в том, что спасти всех невозможно, приобрела больше смысла. Ему приходилось наблюдать за тем, как новоприбывших насиловали, избивали и рвали на части. Неудивительно, что он стал таким суровым.
В соответствии с необходимыми уроками, которые преподали всей молодежи вне Совета, Земля была столь же беззаконной и жестокой, пока Командный совет не установил порядок. Ясно однако, что Совет остался безразличным к тому, что происходило за пределами планетарных границ.
Не в силах сопротивляться дольше, Белла положила руку на предплечье осужденного. Бледная кожа на бронзовой. Жар его кожи грел её.
— Значит, ты ушел?
Его взгляд остановился на её руке.
— Становиться членом шайки 225-го я не захотел. Но и жизнь на этой стороне планеты тоже имеет свою цену. Это территория тигов, и здесь более частые песчаные бури, поэтому большинство заключенных не заходят сюда, или если заходят, то не протягивают долго. — Его рука накрыла руку Беллы, словно он не мог сопротивляться. — Я убегал от самки тигос и трех её детёнышей, когда наткнулся на оазис. Мне едва удалось выбраться из той стычки живым.
Грудь Беллы сдавило.
— Я этому рада.
Медленно, но верно, 673 делился информацией о себе, о своей жизни, и всё, что он говорил, заставляло Беллу лишь больше им восхищаться.
Она не могла себе представить, как осужденный может жить, уверенный, что так и умрет на на Драгаш-25, без надежды на спасение или помилование. От этого можно было свихнуться. И всё же, осужденный не допустил, чтобы насилие и уродство этого места его уничтожили. Ему может и тяжело, но он никогда не проявлял жестокость и бессердечие.