— Мы должны предупредить остальных.
— Не сегодня.
— Но…
— Не сегодня. Уйдет пара дней, пока 225 и его свора учуют, что что-то не так. Это даст нам достаточно времени, чтобы замести следы и придумать план, как убедить их, что выжившие теперь мертвы.
Белла чуть не заплакала; она так обрадовалась. Мысль об их возвращении и вступлении в очередную мерзкую конфронтацию с Погом и доктором Уинтропом превышала то, что она могла вынести в тот момент. А план осужденного хорош.
— Ну… ну мы должны похоронить тело?
673 отрицательно покачал:
— Драгаш-25 позаботится об этом. Утром не останется никаких улик.
Белла вновь ощутила по телу дрожь. Осужденный прав. Это планета на самом деле адская бездна. Белла не могла поверить в то, как ему так долго удавалось здесь выжить.
Наконец они добрались до места, где он приказал ей ждать. Его мешок по-прежнему был там.
— Остановись на минутку, — попросил он. — Я хочу осмотреть твои раны.
— Я в порядке.
На его лице дернулся мускул.
— Всё равно сделаю.
Вздохнув, Белла остановилась и склонила голову так, чтоб он мог осмотреть её шею. Она не понимала, зачем сопротивляется. Признание наличия синяков не сделает происходящее более реальным. Её чуть не изнасиловали. Это серьезное напоминание о том, что для нее всё могло плохо закончится, если бы осужденный был плохим человеком.
Осужденный мозолистыми пальцами коснулся её шеи, почти ласково.
— Ублюдок, — в отличие от прикосновений, резкие слова он прорычал. — Очень больно?
— Не так сильно. — На самом деле его прикосновения облегчали боль.
673 полез в свой мешок. Лишившись его тепла, Белла вновь задрожала.
— Дай посмотреть на твои ладони. — Он сунул под мышку темно-серую бутылку.
Белла без колебаний вытянула руки.
Ей было стыдно признаться, что она наслаждалась его прикосновениями. Она не могла вспомнить, когда в последний раз кто-то так заботился о ней. Как старшей, ей всегда приходилось ухаживать за другими.
Заключенный наклонился, чтобы осмотреть её руки, его дыхание обдало теплом её шею.
— Есть нехорошие царапины. — 673 втирал легкими, но сильными движениями прозрачное вещество ей в ладони. От жидкости покалывало, а не обжигало и слабо пахло цветами.
— Что это? — её слова прозвучали немного невнятно. Адреналин схлынул, и от ритмичных движений теплых рук 673-го она начала успокаиваться и погружаться в расслабленное состояние.
Осужденный пожал плечами:
— У этого нет названия. Я обнаружил его случайно. Если разрезать листья длинного остроконечного растения, что растет в Оазисе, сочится вещество. Оно
отлично подходит для заживления порезов и предотвращения инфекций.
— Ты на самом деле удивительный.
Рука осужденного замерла.
— Думаю, ты в шоке.
Белла уставилась на него в изумленном молчании.
— Ты только что пошутил?
— Не знаю. Возможно. — 673 скривил губы в полуулыбке. — Прошло много времени.
Белла в ответ улыбнулась головокружительной улыбкой, радуясь, что они выжили. Она и осужденный ещё живы. Они здесь друг с другом, несмотря на всё, что преподносит им Драгаш-25.
Всплеск облегчения продлился пять секунд.
Её улыбка угасла. Вырвался всхлип. Бурлящие эмоции внутри нее сменили направление. Она не выдержит и минуты. Она нуждалась в его силе, чтобы стереть страх от нападения на нее.
— Ты обнимешь меня? Пожалуйста.
Долго не думая, 673 обнял её, бутылка под рукой упала на землю.
— Всё хорошо, Белла. — Он притянул её ближе, положив подбородок ей на голову, она прижалась к его твердой груди, она жаждала этого всё это время. — Ты в безопасности.
Белла тоже обняла его, плача, свернулась калачиком в его сильных объятиях и глубоко вдохнула. Позволяя его запаху — силе и мужскому теплу — просочиться внутрь нее и успокоить.
— Эти последние несколько дней трудно принять. — Белла почувствовала, что необходимо объясниться.
— Знаю. — 673 успокаивающе поглаживал её по спине верх-вниз. — Я видел, как взрослые люди плачут, словно дети, когда прибывают сюда. Ты сильнее, чем любой из них.
Белла скрыла дрожащую улыбку. Кто знал, что её заключенный такой милый?
— Прости, что не осталась там, где ты сказал, — прошептала она ему в грудь. — Я понимаю, как сильно тебе хочется накричать на меня, и спасибо, что ты сдерживаешься.
Он прекратил поглаживать.
— Мы должны поговорить об этом как-нибудь.
— Только не сейчас.