— Я никогда не думал, что скажу такое. Оказаться на Драгаш-25 — это лучшее, что случилось со мной, и каждый год из этих несчастных восьми лет того стоил, так как я встретил тебя. — Кейн обхватил лицо Беллы руками. — Ты для меня все, девушка-воин. Я готов умереть за тебя.
— Но ты тоже будешь жить для меня? Будешь ли ты сражаться с тем, что предстоит мне?
— Я же сказал тебе. Я люблю тебя. Все просто и ясно. Если ты хочешь быть со мной, я сделаю все, чтобы быть с тобой всегда.
— Я тоже.
Белла провела пальцем по шву ворота своей униформы, наслаждаясь тем, как темный пристальный взгляд Кейна задерживался на каждом дюйме медленно открывающейся кожи. Наслаждаясь этим чудом и желанием, он даже не пытался скрыть это.
— Возможно, впереди нас ждут некоторые трудности, но я верю в нас. Нет ничего настолько плохого, с чем мы уже не сталкивались на Драгаш-25. Вместе.
Кейн соединил свои ладони с ладонями Беллы, притянув ее ближе, кожа к коже.
— Где бы мы ни были, Белла, куда бы мы ни пошли, ты всегда будешь моим домом.
Белла не ожидала найти что-то настолько прекрасное или совершенное на Драгаш-25, но это так. Остались еще тысячи вопросов о будущем Земли, о судьбе Евы, о приговоре Кейна, но она знала, что они справятся с ними как можно лучше. Она и Кейн прошли испытание Драгаш-25, и они стали сильнее и лучше. Соединенные узами, которые никогда не разорвут.
Из семян разрушения и опасности выросло нечто чудесное.
Эпилог
— Белла! — Яростный рев сотряс стены барака.
Белла низко присела. Замерла на одном уровне.
У её укрытия промелькнула размытая фигура.
Белла прыгнула, ее ладони коснулись твердой, теплой плоти. На мгновение ее рука обхватила горло мужчины — лишь на мгновение. Но кулак сжал только воздух.
Проклятие. Он вывернулся.
Ругаясь, Белла размахивала руками над головой. Твердый пол приблизился слишком быстро.
Она зажмурилась, готовясь к удару, только для того чтобы не пострадать. Мощные руки притянули ее ближе, скручивая обе ее руки в воздухе. Вскрикнув, Белла приземлилась на твердое тело. Как обычно при падении, Кейн принял на себя основной удар.
— В этот раз я тебя почти сделала. — Быстро вздохнув, она уставилась в бездонные черные глаза, без которых не могла жить. Ее сердце трепетало так же, как всегда, когда она видела мужчину, а кожа начала медленно гореть. Спустя почти восемь месяцев Кейн все еще сводил ее с ума. Может, он и был одет в парадный мундир Совета, но никогда не терял той опасной дикости, которую имел со дня их встречи.
— Почти. — Кейн поднял великолепную голову и поцеловал ее в кончик носа. — Ты лучше справляешься.
— У меня был хороший учитель. — К тому же она практиковалась, как одержимая. Именно в этот момент. Ее взгляд упал на диск в его руке, трудно не заметить отличительную золотую печать Совета. — Это нам?
Диск изогнулся в его хватке.
— Я пока еще ничего не говорил.
Белла пожала плечами. Ее не пугал ни Кейн, ни его резкий тон. Теперь она знала причину его грубости. Историю мужчины. Его инстинкты. Его укоренившуюся необходимость защищать ее. И это лишь немногое из всего того, что Белла любила и ценила в этом мужчине. Но также знала, что он не позволит своим страхам одержать верх ни над кем из них. Они слишком доверяли друг другу, чтобы прошлое им помешало.
— Ева и так слишком долго ждала, пока мы придем и найдем ее. — Каждый раз сердце Беллы щемило от мыслей о своей пропавшей подруге, о том, как Ева думает, что ее бросили, в то время когда в реальности это не так. — Я знаю, что тебя так же, как и меня, тошнит от всех этих проволочек и оправданий командного Совета. Давно пора взять это на себя.
Белла не знала, в каком состоянии будет ее подруга, когда они найдут ее, но знала одно: Ева никогда не перестанет бороться за свою свободу. После общения с семьей подруги и ее женихом Белла лучше представляла источник силы Евы… и ее раны.
Кроме кроткой матери с печальными глазами и синяком на подбородке, Белла находила остальных родственников Евы высокомерными, презренными и жуткими до глубины души. Когда Кейн и Белла предложили свою помощь, то родственники Евы прямым текстом сказали, чтобы те не лезли не в свое дело. По тому, как они разговаривали — как будто Ева была вещью, которую нужно вернуть, — стало ясно, что они намерены вернуть ее, но возвращение домой не будет счастливым.
До встречи с ними Белла думала, что семьи Совета — счастливчики.
— Ева заслуживает свободы, которую всегда хотела. Она не получит свободу, если семья найдет ее раньше.