— Как, черт возьми, я должна реагировать на это? — Спрашиваю недоверчиво.
Я предполагала, что мы затаимся на день или два, пока не определимся со стратегией отхода, и я говорю ему об этом. Он проводит рукой по голове, вздыхая.
— Как бы сильно я ни хотел, чтобы ты была со мной, меня убивает одна лишь мысль, что тебя не будет рядом, мне нужно тихо спуститься вниз, чтобы начать. Как только отключат электричество, это станет еще сложнее. Мне нужно, чтобы один из нас здесь, наверху, присматривал за всем этим дерьмом.
Он притягивает меня к себе, сжимая немного сильнее, чем необходимо.
— Ты чертова темная королева, и я люблю тебя, — хрипит он, — но не делай глупостей.
Я киваю, и он страстно целует меня, прежде чем наклониться, чтобы завязать шнурки на ботинках. У меня кружится голова от перепадов его настроения.
— Эти люди будут угрожать тебе, тебе нужно отвечать прямо, — говорит он мне. — Мы не можем избежать этого. Все уже знают, и я не сомневаюсь, что уже есть планы отказаться от тебя. Действуй уверенно, я знаю, ты сможешь это сделать.
Когда он заканчивает, он останавливается, чтобы посмотреть мне в глаза.
— Тебе нужно быть осторожной, — предупреждает он, — и всегда держать Кларенса при себе.
— Брута, — поправляю я, принимая во внимание остальное.
Я закусываю губу, не задумываясь. Я не трусиха и хочу прямо сейчас излучать силу, но все же я сомневаюсь в себе. Я ценю то, что Акс и другие сказали вчера о том, что у меня все хорошо, но на самом деле я просто выдумываю это дерьмо по ходу дела.
— Ты можешь это сделать, — говорит он, крепко целуя меня в последний раз. — Теперь мне нужно найти Итана. Я найду Кла… Брута и пришлю его сюда. Не выходи до тех пор, — предупреждает он, прежде чем выйти из комнаты.
Одетая и готовая к выходу, я бесцельно брожу по комнате. Когда я впервые услышал “приказ” Дика, я думаю, что на самом деле почувствовала почти облегчение. С тех пор как другие заключенные узнали обо мне, у меня в голове всегда сидело беспокойство по поводу вмешательства извне.
Гробница — такое странное место. Это темная ужасная дыра, но в основе лежит сообщество, возникшее из черноты. Конечно, есть проблемы, я имею в виду, что здесь много психов, но по большей части все работает хорошо и имеет мало проблем.
В объятиях Акса я временно чувствую себя в безопасности, но это маленькое, растущее беспокойство всегда присутствовало. Гробница — это просто могила. Тюрьма. Легко забыть, что остальной мир все еще существует за пределами этих стен. Теперь, когда я знаю, чего ожидать, даже если это еще один вероятный мрачный исход, я с облегчением узнаю, что хуже.
Охранники хотят меня видеть…
Я вздыхаю про себя.
Все, чего я когда-либо хотела, — это чувствовать себя в безопасности. Неужели я прошу слишком многого?
Я ловлю себя на том, что задаюсь вопросом о предполагаемом пути побега Акса. Я сбита с толку, что он знал об этом с самого начала, но никогда ничего не говорил. Слово "институционализированный" всплывает на передний план в моем мозгу. Он провел в этом месте большую часть своей жизни. Он никогда не знал ничего по-настоящему, кроме иерархии Гробницы, иерархии, которую он помогал формировать. Каким он будет снаружи?
Мы много раз говорили о внешнем мире, но обычно это воспоминания о моем детстве с Джошем до расставания. Или случайные истории о моих одиночных путешествиях и о том, что я видела. Мы редко говорили о реальном состоянии мира после раскола. Я сомневаюсь, что Акс действительно понимает, на что это похоже снаружи.
Прежде чем я смогу зайти слишком далеко в кроличью нору "что, если" после нашего предполагаемого побега, шаги за пределами наших комнат возвращают меня к настоящему моменту. Тихий стук в мою дверь вызывает улыбку на моем лице, поскольку я знаю только одного человека, который сделал бы это так тихо.
— Привет, Брут, — говорю я, открывая дверь.
Здоровяк одаривает меня неловкой улыбкой и не двигается со своего места. После инцидента, когда он зашел к нам, Акс запретил ему появляться в нашей комнате.
— Готовы идти, босс? — Говорит он своим медленным протяжным голосом, и я киваю.
Сделав последний глубокий вдох, я обращаюсь к заключенным.
Я вспоминаю фильм, который я любила в детстве, и персонаж в нем говорил об умиротворении толпы. Я никогда не понимала этого до недавнего времени. Притворяйся, пока у тебя это получается, верно? Это та роль, которую, я думаю, я знаю, как играть. Если я смогу это провернуть, это даст нам немного столь необходимого времени. Небольшая отсрочка, прежде чем нам нужно будет задать эти вопросы "что, если".
К тому времени, как мы спускаемся во двор, утро уже в самом разгаре. Несмотря на вчерашний хаос, все кажется нормальным. Я замечаю, что свет все еще горит, так что, по-видимому, угроза отключения электричества пока не будет введена. Я поднимаю глаза к отверстию, которое является потолком Гробницы, чтобы увидеть голубое небо над головой. Вытирая пот с лица, я понимаю, что это будет еще один жаркий день. Я рассеянно думаю, не начать ли нам наполнять ведра и баки водой, но откладываю это на потом.
Все заключенные с беспокойством смотрят на меня, когда мы выходим во двор, и я убеждаюсь, что мое лучшее выражение лица босса и самая прямая осанка — это то, что они видят в первую очередь. Поднимаясь на платформу, я сохраняю невозмутимое выражение лица и сажусь на единственный стул в центре. Это кажется немного напыщенным, но опять же… внешность.