Может быть, теперь они отпустят нас домой?
Подпрыгивая, я пробираюсь к маме с улыбкой на лице, пока она не разворачивается и не сталкивается со мной. Мамины глаза выглядят пугающе, как в ту ночь, когда мы ушли из дома. Она держит меня за плечи, отталкивая назад, и я вижу, как в ее глазах плывут слезы.
— Акс, детка, мне нужно, чтобы ты сел на кровать и оставался там, хорошо? — У меня дрожат губы.
Мне не нравится видеть маму такой, и я не понимаю, что не так. Она не хочет, чтобы сюда приходили мужчины. Тогда почему она стоит там и ждет их?
— Но мама….
— Не надо, — быстро отвечает она. Дверь камеры позади нас открывается, и она крепко прижимает меня к себе, целуя в лоб: — ты делаешь то, что я сказала, оставайся там и будь хорошим мальчиком для меня. Я скоро вернусь, детка.
Я киваю и возвращаюсь к кровати, крепко обнимая колени. Мужчина, который пришел за мамой, странно смотрит на нее, и когда он хватает ее за руку, она вздрагивает. Когда она слишком сильно схватила меня за руку, она извинилась, увидев синяк, но этот человек улыбается ей и не извиняется. Что-то горячее закипает во мне, когда я смотрю, как он груб, и как бы я ни хотел быть хорошим мальчиком для мамы, я не могу молчать.
— Оставь мою маму в покое, ты делаешь ей больно! — Кричу я, вскакивая на ноги, чтобы вырвать ее из рук мужчины. Тяжелая рука бьет меня, отбрасывая обратно в камеру.
— Аксель, не подходи! — Кричит мама, когда мужчина вытаскивает ее из камеры.
У меня болит и кружится голова, когда я пытаюсь встать. Металлические прутья двери захлопываются перед моим лицом, и я слышу, как мамины крики затихают вдали. Мои руки проталкиваются сквозь отверстие, тянутся к ней, не обращая внимания на порезы, образующиеся на них.
— Мама! Мама, вернись!
Глава 1
Анна
— Ты уверен, что это нормально? — Спрашиваю я, вытягивая руки, чтобы продемонстрировать свой новый наряд.
Я никогда раньше не была тщеславным человеком, но с тех пор, как взяла на себя роль босса Гробницы, я обнаружила, что впечатления очень важны.
— Твои сиськи видны, — комментирует Акс со своего места на нашей кровати.
Его глаза говорят мне, что ему нравится вид, в то время как его поза говорит мне, что он не хочет, чтобы другим это нравилось. Я закатываю на него глаза, опуская руки вниз.
— Их нет! — Спорю я. — Только потому, что они существуют и не завернуты, не считается.
Он что-то бормочет себе под нос, но мудро ничего больше не говорит. Аксель знает, что мне уже неудобно носить что-либо, кроме мешковатых толстовок, из-за того, что я носила их в течение восьми лет, притворяясь мужчиной. Слава богу, макияж и всякое подобное дерьмо здесь не вызывают беспокойства, я бы понятия не имела, что с этим делать.
Я поворачиваюсь к кривому зеркалу и снова смотрю на себя. Шитье было навыком, которому я научилась в юном возрасте, и только сейчас, спустя несколько недель после приезда сюда, я, наконец, пытаюсь смастерить себе что-то подходящее. Это странно, и мне не нравится, насколько открытой я себя чувствую, просто надев облегающую одежду. Дергаю за верхнюю часть, которая, честно говоря, совсем закрыта, я не могу не чувствовать себя некомфортно из-за того, насколько она близка к моей коже.
— Я, блядь, не могу этого сделать! — Восклицаю я, вскидывая руки и садясь на край кровати.
— Ты могла бы просто снова надеть толстовку? — С надеждой говорит Акс, и я ухмыляюсь ему.
— Я говорила тебе, насколько милым в последнее время, является твое чувство собственности? — Дразню я.
— Я думаю, что вчера ты сказала мне: дать тебе немного гребаного пространства и перестать быть таким чертовски ревнивым, или ты меня кастрируешь, — отвечает он, подперев рукой подбородок. — Из этого следует, что нет, не думаю, что ты упоминала об этом.
Я изо всех сил стараюсь не улыбаться при его точном воспоминании. Я размышляю и брожу взад вперёд. Его собственническая и ревнивая натура одинаково очаровательна и сводит с ума. Я чувствую, что более чем доказала, что могу позаботиться о себе здесь. Он знает, что он единственный, кто может прикоснуться ко мне, но это не мешает ему иногда вести себя как чертов пещерный человек.
— Что ж, — отвечаю я, — сегодня мне это нравится. — Я целую его в нос, и он морщит его, заставляя меня хихикать.
— Чертовски непостоянная женщина, — бормочет он, притягивая меня к себе.
— Эй, сейчас. Будь осторожен, — предупреждаю я, прежде чем меня затягивают его поцелуи.
— Мммм, — бормочу я ему в губы, — я опаздываю.
— Я думаю, у нас уже был этот разговор, — бормочет он в ответ.
Я отталкиваюсь от его груди, восхищаясь дьявольским блеском в его глазах, прежде чем фыркнуть.
— Ты ненасытен, — говорю я ему. — Да ладно тебе. Уйма времени для этого будет позже, пойдем.
Его глубокий вздох и нежелание отпускать меня вызывают у меня улыбку, но я пытаюсь скрыть это. Хотя я безумно люблю этого мужчину, я знаю, что часть меня, все еще сдерживается от того, чтобы отдать всю себя. Есть самая маленькая частичка сомнения, вечно боящаяся, что те, кого я люблю, умрут и оставят меня, поэтому и боюсь по-настоящему отдаться полностью.