Итан медленно кивает.
— Почему бы мне не пойти за ней? — Я могу захватить кое-что, и я не так заметен, как ты.
Несмотря на то, что мы почти одинаковые, большого размера, это правда, я, как правило, привлекаю здесь много внимания из-за моей предыдущей должности. У меня чешется кожа при мысли даже о том, что Итан будет рядом с Анной, но я знаю, что веду себя нелепо.
— Ты прав, — нерешительно говорю я ему. — Иди быстро и заставь ее надеть свой мужской наряд, это может помочь вам, ребята, вернуться сюда незамеченными.
Как только Итан уходит, я убираю больше камней и позволяю своему разуму блуждать. Прошлой ночью у меня было много времени подумать, пока я держал Анну на руках, и одна из многих вещей, о которых я думал, это то, что будет по другую сторону этого туннеля. Прошло много лет с тех пор, как Ворон выбрал этот маршрут, и я знаю, что он выбрался, иначе я не получил бы тех тонкостей, которые у меня были за эти годы, но за это время многое могло произойти.
Посмотрите на этот туннель, ради всего святого.
Затем, если предположить, что мы сможем пройти через туннель и выйти за эти стены, что будет дальше? Из того, что я знаю о мире, ничего не восстанавливалось после Раскола. Гипотетически мы могли бы просто отправиться в дикую местность, в леса, о которых так трепетно рассказывала Анна. Но что, черт возьми, я знаю о деревьях? Мои первые несколько лет детства прошли в городе, и с тех пор я живу здесь. При этой мысли меня охватывает страх, и я быстро отбрасываю его обратно.
Я хорошо начитан, и я знаю, что значит быть помещенным в учреждение. Я читал книги о тюрьмах и заключенных до Раскола и о том, как они изо всех сил пытались приспособиться к жизни на свободе. Я отказываюсь позволять страху управлять мной больше, но мысль о том, чтобы оказаться за пределами Гробницы, пугает меня до чертиков.
Это моя жизнь, мой дом.
Нет.
Анна дом.
Как только мы выберемся отсюда, я смогу позаботиться об остальном.
— Акс! — Голос Итана разносится по туннелю на расстоянии, и даже издалека паника в его голосе безошибочна.
Мои глаза расширяются, я роняю медиатор, который держу в руках, и начинаю пробираться на голос Итана так быстро, как только позволяют мои ноги. Когда я, наконец, добираюсь до него, грудь Итана вздымается, и он выглядит так, будто его вот-вот вырвет.
— Анна, — говорит он, его собственные глаза расширены от страха. — Она сдалась.
* * *
Ярость течет по моим венам быстрее и горячее, чем когда-либо прежде. Мой разум кричит на меня, демоны просыпаются и никогда ещё не были так ощутимы. Огонь. Ярость. Крики и вопли миллионов злобных голосов, вырывающихся на поверхность. Я чувствую, как мое сердце колотится в груди, а кровь шумит в ушах. Хотя я вижу, что губы Итана все еще шевелятся, звук не доносится.
Она, блядь, сдалась.
Я бегу обратно в нашу комнату, не желая в это верить, пока сам не увижу, как она ушла. Несколько заключенных, достаточно глупых, чтобы оказаться на моем пути, быстро отскакивают в сторону. Вслед за мной слышится несколько ворчаний, и я только хмурюсь. Они должны быть благодарны, что я не разрываю их на куски. Я сделаю именно это, если Итан прав.
Когда я возвращаюсь в нашу комнату, я вижу, что дверь заперта, и быстро вытаскиваю свой ключ, отмечая, что, как только дверь открывается, засов не закрыт. Мои глаза сканируют комнату только для того, чтобы понять то, что, как я знаю, является правдой. Анны здесь нет. Стоя в дверях, все мое тело напряжено, и я издаю нечеловеческий звук, ревущий от абсолютной ярости и ужаса, которые вырываются из меня.
Даже не задумываясь, моя рука падает на один из ножей на моем поясе, и я, не колеблясь, подношу его к своей коже, сильно нажимая. Я шиплю, когда кровь переливается через край только что сделанного пореза, но это ничего не дает, демоны и огонь в моей крови все еще там.
Только Анна может их успокоить.
Анны больше нет.
Анна ушла от меня.
— Мама, мама, вернись!
Позади меня раздаются бегущие шаги, и я оборачиваюсь с ножом в руке, чтобы увидеть, что Итан догнал меня. Я вижу что-то похожее на жалость на его лице, и я сердито смотрю на него.
— Мне… мне так жаль, чувак, — говорит он, мудро держась на расстоянии от меня. — Я поднялся сюда, чтобы найти ее, и увидел, что дверь заперта, но она не ответила, а потом…
— Это правда? — раздается другой голос позади Итана, и в поле зрения появляется Тео. — Она ушла?
Кажется, я не могу найти свой голос прямо сейчас и не доверяю себе, чтобы говорить, поэтому я смутно благодарен, когда Итан отвечает за меня.
— Очевидно, — отвечает он. — Я пришел, чтобы забрать ее, и я увидел Джона, и он…
— Подожди, — перебиваю я, — что сказал этот ублюдок?
— Ну, если ты дашь мне закончить, он сказал мне, что она сдалась. Сначала я не поверил, но потом увидел Эмилио, и он подтвердил это. Он видел, как она сидела в клетке и ждала, когда ее заберут.
Мой разум лихорадочно перебирает возможности и то, что, черт возьми, я могу сейчас сделать. Я должен выбраться отсюда. Я должен спасти Анну.
Гребаный хуй Дик завладел ею! Моя рука сжимает нож в руке при мысли о том, что этот садистский ублюдок прикасается к ней.
Но она сама выбрала это.
— Черт! — Кричу я, поворачиваюсь и бью кулаком по ближайшему ко мне предмету, который оказывается сплошной каменной стеной.