Она вообще хочет, чтобы я пришёл за ней?
Сейчас я чувствую себя не очень логично.
И если половина гребаной тюрьмы увидит, как я проваливаюсь в одиночную камеру, о которой им буквально ничего не известно…
— Черт, — повторяю я, все еще сжимая и разжимая руки, когда стою там полностью запутанный.
— Ты слишком часто это говоришь, — тяжело дышит Тео, догоняя. — Но серьезно, какого черта ты делаешь?
Итан издает фырканье, убирая руку от лица. Его скула уже краснеет, и мне было бы плохо извиниться, но он знает, что не надо было прикасаться ко мне. Никто из нас не отвечает на вопрос старика, и я знаю, что они оба ждут, что я сделаю… что-нибудь.
Я не могу вернуться, когда все смотрят.
Я не могу пробиваться сквозь стены.
Я не могу напиться и попытаться облегчить жгучую боль от отсутствия Анны.
Я даже представить себе не могу, что эти гребаные животные с ней делают.
Краем глаза я замечаю какое-то движение. Что-то внутри меня говорит мне поднять голову, и я только могу разглядеть, как Десмонд ускользает. Рыча, я делаю большие шаги, чтобы последовать за ублюдком. Несколько заключенных по краям двора разбегаются, когда я пробираюсь через него.
Мне нужно выпустить немного гребаного пара.
* * *
Я чувствую себя значительно лучше после того, как выбил дерьмо из Десмонда, но смотреть, как этот ублюдок сейчас рыдает, действительно убивает этот кайф. Ему повезло, что он не умер, поэтому я не знаю, о чем он плачет. Мне потребовалось всего несколько минут, чтобы найти его, другие заключенные буквально указывали мне в его направлении. Просто еще одно напоминание о том, что здесь каждый сам за себя. Мне все равно никогда не нравился этот парень.
— Что теперь, босс? — Тихо говорит Итан.
Мы сидим друг напротив друга в моей любимой камере пыток, как, черт возьми, еще я должен называть это место? Гребаный мудак там уже должен был проснуться. Я сжимаю зубы, чтобы не пройти через комнату и не перерезать ему горло прямо сейчас.
— Ты, блядь, прекратишь это! — Кричу я, и крики Десмонда становятся тише, переходя в хныканье, которое выводит меня из себя.
Рыча, я начинаю вставать, но Итан тоже встает, сурово глядя на меня.
— Хватит, Акс, — твердо говорит он. — Ты сбросил пар, а теперь оставь его в покое. Нам нужно выяснить, что произошло.
— Он стоит у нас на пути, и о нем нужно позаботиться, — выдавливаю я, делая еще один шаг вперед.
— Чувак, ты знаешь…
— Пожалуйста, не убивай меня, черт возьми!" — Рыдает Десмонд. — Я всё скажу тебе, только не убивай меня, черт возьми.
Итан поворачивается и хмуро смотрит на него. Глаза Десмонда расширяются, когда мы оба смотрим. Итан делает шаг вперед и хватает мужчину за рубашку, все намеки на вежливость исчезли.
— Расскажешь что? — Требует он, прежде чем плюнуть и бросить мужчину.
Резкий запах мочи достигает моих ноздрей, и я морщусь от отвращения. Мы стоим над ним, нам обоим сейчас очень хочется услышать, что он хочет сказать. Я думаю, избиение человека до потери сознания до того, как он успеет что-нибудь сказать, служит хорошим мотиватором для раскрытия секретов. В следующий раз, когда мне нужно будет провести допрос, я должен помнить об этом.
— Расскажи нам все, что ты знаешь, и, может быть, мы не убьем тебя, черт возьми.
* * *
Мы выходим из камеры, запирая за собой дверь. Я сдержал свое обещание, и он все еще жив, на данный момент. Где-то во время поучительного рассказа я послал Итана собрать других глав семей. Включая этого ублюдка Джона.
Я улыбаюсь, направляясь на собрание, радуясь, что Эмилио, Луис, Тео и Джон все присутствуют. Никто не произносит ни слова, и на лицах у всех читаются растерянность и нервозность. Все взгляды устремлены на меня, когда я вхожу, и я не сомневаюсь, что выгляжу как сам дьявол. Если дьявол вообще носил забрызганную кровью тюремную одежду. Итан ловит мой взгляд, коротко кивая.
Его женщина тоже там, и он со мной.
— Джон, — начинаю я, и мужчина становится еще бледнее. Мне приходится бороться, чтобы согнать с лица маниакальную ухмылку. — Итан сказал мне, что ты видел, как Анна сдалась. Что ты видел?
Его глаза бросаются на Итана передо мной, но он не встречает моего взгляда. Наблюдение за ним еще больше разжигает огонь внутри меня, но я сдерживаю его. Обещание того, что, я знаю, что грядет, успокаивает демонов внутри.
— Я не знаю, Акс, — говорит он, и я могу сказать, что он пытается звучать спокойно и уверенно. — Она просто вошла прямо в карантинную клетку и закрылась.
Я понимающе киваю, расхаживая во главе стола.
— Эмилио, — говорю я, не потрудившись повернуться к человеку, который был здесь даже дольше, чем я. — Как охранники могли узнать, что Анна была женщиной, прежде чем они пришли сюда?
Все делают паузу, обмениваются взглядами через комнату, когда всплывает упущенный вопрос.
Эмилио на минуту хмурится.
— Я не знаю. Здесь уже много лет не было работающих камер, мы разбили их все заранее, и я никогда не видел дронов или чего-то еще над головой. Должно быть, кто-то им сказал.
Я позволяю улыбке появиться на моих губах, когда поворачиваюсь к нему, щелкая пальцами.