Но я знаю, что это намного больше.
Для всех остальных она обычная шлюха и не более того. Монахиня, танцовщица, официантка… она рассказала мне о некоторых вещах, которые она делала, чтобы выжить, и она делала это с высоко поднятой головой. Как и следовало ожидать. Если продажа части себя, тела или души, чтобы выжить, делает тебя шлюхой, то кто, черт возьми, ею не является?
Каждый день, который я провожу в Гробнице, я продаю частичку своей души. Я не хочу насилия, смерти и уродства, которыми являются эти стены, и я никогда не делал ничего плохого, к чему меня не принуждали. Нельзя отрицать, что я плохой человек, жизнь меня заставила, но я бы хотел, чтобы было всё иначе.
— Прошло много времени, — говорит Эмилио, отрывая меня от моих размышлений. Кажется, что мои мысли всегда возвращаются к Сэмми. — Но я думаю, что Тео прав. И если так, то это очень, очень плохо для всех нас.
— Зачем Анне работать на них? — Спрашивает Луис, нахмурившись. Мальчишка всегда был немного наивным, и он обожал Анну.
— У нее нет выбора, — грубо отвечаю я и слышу несколько несогласных шепотов, но резкий взгляд прерывает их.
— Что, черт возьми, мы можем сделать? — Спрашивает один из темнокожих мужчин из юго-восточного квартала, и несколько побочных разговоров возобновляются.
Я слышу обрывки предположений о том, как они могли бы поторопить охрану или просто запастись большим количеством воды. Те, кто хочет сражаться, кажутся новыми обитателями, но в глазах у всех горит огонь. Намек на улыбку касается моих губ. Мне не придется слишком сильно давить, когда все сказано и сделано.
Теперь, надо, чтобы Акс смог успокоиться, черт возьми…
Глава 34
Анна
Я думаю, мы обе были рады, когда пришел охранник, неизвестный нам обеим, и без происшествий забрал наш ужин. Наверное, когда я думала, что помощь Дику будет означать лучшее питание или жилье, я ошибалась, но опять же, это первый день. Кроме того, я делаю это не для того, чтобы улучшить свою временную ситуацию. Это для того, чтобы получить доступ к оружию и убить этих ублюдков. Я морщу нос от отвращения при виде тушеного мяса, или что это такое, и снова принимаюсь за твердый кусок хлеба.
К счастью, Сэмми не беспокоит меня всю оставшуюся ночь. После того, как мы поели в дружеской тишине, она возвращается в свой фирменный уголок и сворачивается калачиком, сразу засыпая. Я наблюдаю за ней в каком-то ошеломленном трансе, сосредоточив внимание на том, как поднимается и опускается ее грудь. На самом деле я наблюдаю не за ней, а за ритмом. Я, наконец, несколько раз моргаю, понимая, как долго я смотрю в кромешную темноту. Вздыхая про себя, я тоже сворачиваюсь калачиком и пытаюсь закрыть глаза, но образы обезумевшего и разбитого лица Акса продолжают выходить на первый план. Под покровом ночи я позволяю себе на мгновение пожалеть себя и позволить слезам пролиться.
Завтра, завтра я смогу быть сильной.
* * *
— Вставайте, дамы! — Грубый голос будит меня от беспокойного сна.
Мое тело рефлекторно подпрыгивает, тянусь к лезвию, которое должно быть у меня под подушкой, вместо этого я ударяю рукой по каменной стене и шиплю.
— С тобой все в порядке? — Шепчет Сэмми со своего места в нескольких футах от меня.
Ее взгляд то и дело устремляется к двери, где звяканье ключей дает нам еще мгновение уединения. Я коротко киваю и встаю, не потирая костяшки пальцев, несмотря на то, как они пульсируют. Наш второй наименее любимый мудак, Ник, входит с ухмылкой на лице, его глаза сразу же останавливаются на Сэмми. Я бросаю быстрый взгляд в ее сторону и замечаю в ней напряжение, несмотря на легкую улыбку на ее губах. Мои глаза сужаются, и я задаюсь вопросом, смогу ли я достаточно быстро свернуть ему шею.
— Время мыться, — говорит он со смешком, на этот раз, оглядывая нас обеих с ног до головы, — Вы обе идете со мной.
Я стряхиваю тяжелую руку, которая опускается на мое плечо, когда нас фактически выталкивают из комнаты. Голова Сэмми опущена, и краем глаза я вижу, как напряжено ее тело. Она не упомянула о регулярном душе, но я полагаю, что это новая “привилегия”. Мое тело напряжено, когда я двигаюсь вперед, не сводя глаз, пока они не останавливаются на Дике, стоящем там и ждущем нас.
— Я подумал, что вам обеим не помешало бы немного привести себя в порядок, — говорит он с улыбкой, как будто делает нам одолжение. — И у меня есть кое-что… более приятное для вас, чтобы надеть сегодня. — Он держит что-то красное, на что, похоже я не в курсе, ткани недостаточно, но я больше ничего не могу сказать. Он смотрит на меня так, словно чего-то ждет,
— Спасибо, я надену свою одежду, — наконец отвечаю я сквозь стиснутые зубы. — Где душ?
Улыбка Дика меняется черт, этот парень никогда не улыбается и он встает, отталкиваясь от края стола. Я держусь совершенно неподвижно, несмотря на мое желание съежиться, когда он подходит ко мне близко. Я чувствую его запах, и мои ноздри раздуваются от запаха тела и намека на алкоголь в его дыхании.
— Я не спрашивал, — тихо говорит он, когда оказывается прямо перед моим лицом.
Мое дыхание становится тяжелее, чем мне бы хотелось, но мне удается сохранять спокойствие. Когда он выпрямляется, он кивает головой вправо и кладет руки на меня, подталкивая меня вперед. Я пытаюсь повернуть голову, чтобы увидеть, что Сэмми следует за мной, но тут же какой-то большой мудак встает у меня на пути. Я прищуриваюсь, глядя на него, но продолжаю смотреть вперед, когда мы поворачиваем за угол и заходим в какую-то раздевалку. Я вижу, как Дик шепчет несколько слов Нику перед уходом, а потом остаются только Ник и еще один охранник. Они вдвоем стоят там какое-то время, выжидающе наблюдая за нами, и я чувствую, как у меня слегка сводит живот.