— Точно?
— Я тебя когда нибудь обманывал, Саша? — мягко спросил Гаранин.
— Простите, забыл о приемнике…
— Белов летит в пургу, — сказал Семенов — Если боковой ветер, видимость позволят, то сядет в Мирном. Закроется Мирный — примут австралийцы на Моусоне.
— А на Восток его завернуть нельзя? — подал голос Филатов
— У нас есть уши, но нет голоса. Для передатчика нужна энергия.
— Выходит, будем загибаться?
— Лично я не собираюсь, Веня, и тебе не советую, — проговорил Гаранин.
— Тогда другой вопрос, — упрямо рубил Филатов. — Ну, дизеля нам подложили свинью, это понятно. Как пишут в газетах, нелепая и досадная случайность, стихийное бедствие и прочее. А какого лешего мы отпустили самолет? Что он, подождать не мог, пока мы дизеля отогревали, развалился бы на полосе?
— Нет, Веня, он бы не развалился — Семенов посмотрел на Филатова. — Он бы просто не смог взлететь из за переохлаждения двигателей. Разогреть то их нам было бы нечем. Так что летчики, к сожалению, ждать не могли. Только поэтому, Веня, ты и остался на Востоке.
— Я? — Глаза Филатова потемнели — Почему один я?
— Мне почему-то кажется, что все остальные не улетели бы в любом случае.
— А ведь это уже вроде оскорбление, отец-командир. Выходит, я трус?
— Выходит, так. Еще пуля не просвистела, а ты готов загибаться.
— Я?
— Ты.
— Но ведь это же я так, ребята, — Филатов растерянно оглянулся, — в переносном смысле…
— Посмотрим.
— Знаешь, Николаич, я не улавливаю логики, — сказал Бармин. — Ну, Веня просто брякнул чушь, у него слово частенько опережает мысли. А я — трус?
— Что ты, дружок.
— Может, паникер?
— И такого за тобой не припомню.
— Но ведь я тоже считаю, — медленно и раздельно произнес Бармин, — что все мы должны были бы отсюда улететь!
— Если бы да кабы…— отмахнулся Дугин. — Чего время на душеспасительные разговоры терять, приказано — давайте работать.
— Из тебя бы трактор хороший вышел, — буркнул Филатов. — Послушный воле и руке человека.
— А ты…
— Помолчите! — остановил их Бармин — Где же логика, Николаич?
— Хорошо, Саша, будем разбирагься. — Семенов зябко повел плечами, прошелся по дизельной. — Представь себе, что мы возвратились в Мирный. А там пурга, и сколько она продлится — один антарктический бог знает. Ну, допустим, неделю. Учти, это уже будет середина февраля! И вог пурга закончилась, стали мы перевозить на Восток дизеля — за три рейса один, и шестнадцать человек, да еще продукты для них, спальные чешки. ЕЩР неделя-это если погода летная. А на Востоке уже не сорок пять, как сегодня, а много за пятьдесят! Где эти люди будут жить? И не два три дня, а полтора месяца, пока не смонтируют на новых фундаментах новые дизеля. Где, Саша? Мы-то их собирались монтировать в тепле и потихоньку, пока вот эти, — Семенов похлопал рукой по корпусу дизеля, — наш тыл будут обеспечивать!
Семенов отдышался.
— Без этого тыла новых дизелей нам не поставить, Саша, спроси механиков, подтвердят. Вот и выходит, что улететь отсюда с Беловым — значит поставить на Востоке крест.
— Ты прав, Николаич, — тихо произнес Бармин. — И я — тоже.
— Тогда и выбирай себе правду по вкусу, друг мой.
— Хотя я и трус, — Филатов с вызовом посмотрел на Семенова, — а даром хлеб есть не привык. И залезать в спальный мешок, как Волосан, не собираюсь. За дело, что ли.
— Вот это разговор! — поддержал Дугин. — Гайки, Веня, бензинчиком полить надо, прикипели. Тащи инструменты!
— Погоди. — Бармин жестом остановил Филатова. — Для успокоения совести, Николаич, послушай Мирный!
— Хорошо, идемте.
Через холл и кают-компанию люди прошли в радиорубку. Семенов включил приемник, откинув капюшон каэшки, надел наушники и повертел ручку настройки. В мертвой тишине отчетливо послышалась морзянка.
— Это Белов. Семенов сжал руками наушники. — Над куполом ясно… Пролетели Комсомольскую… Мирный в эфире… Ветер усиливается… Боковой пятнадцать метров в секунду… Видимость трипять метров… Белов… Пока держу курс на Мирный… Конец связи.
Никто не проронил ни слова.
Семенов снял наушники, выключил приемник, набросил на батареи спальный мешок.
— Женя, сколько времени займет перемонтаж? Примерно.
Дугин задумался.
— Трудно загадывать, Николаич, — нерешительно слазал он — Как считаешь, Вень?
— На материке часов бы за пять сработали.
— То на материке… Ну, сутки, не меньше. Да еще емкость для охлаждения дизелей делать взамен лопнувшей.
— Понятно. — Семенов поднялся со стула. — Если кто хочет сказать — говорите. Но покороче.
— Не о чем больше говорить. — Гаранин поежился, потопал унтами, — От холода одна защита — работа. Пошли, друзья.
Один за другим люди покидали радиорубку. Семенов задержал Бармина.