– Отец и мать живут в том же доме, где выросли я и мои брат и сестра. Я самая младшая. – Тори нахмурилась и оглядела сырую лужайку перед ними. – Они живут рядом и растят детей. Все довольны. К сожалению, им не понять, что мне хочется чего-нибудь другого. Мой брат продолжает дело отца. Он занимается автосервисом. А сестра – домашняя хозяйка.
Мэтт понимающе кивнул:
– Тебе тяжело пришлось, когда ты решила уехать?
– Еще как. Такое ощущение, что мы живем на разных планетах. – Чувство обиды было свежо до сих пор, хотя прошло уже четыре года. – Мама до сих пор не может понять, почему я не вышла замуж за соседнего парня.
– А почему ты не вышла?
– Потому что не любила его.
Пальцы Мэтта сжались:
– А если бы любила, ты поделилась бы с ним своими мечтами?
– Не думаю. – Она покачала головой и почувствовала, что он перестал сжимать ее руку. – Мне безумно хотелось достичь чего-нибудь, сделать карьеру. Не знаю, откуда это взялось во мне. Может быть, мне нужно было доказать брату и сестре, что я могу добиться успеха. Я думаю, что до сих пор доказываю им, что их маленькая сестричка может метко попадать мячом в корзину и зарабатывать очки.
– Ты это уже доказала.
Виктория посмотрела на него:
– Да, надеюсь, что так.
– А что они тебе сказали, когда ты им рассказала про свой успех?
– Я не сказала им.
Мэтт остановился и с удивлением посмотрел на нее:
– Не сказала? Почему?
– Не знаю. – Она пожала плечами.
Прочитав на его лице недоверие, Виктория скривилась:
– Уж лучше я буду считать, что они гордятся мной, чем пойму, что им все равно.
– Так думают только неудачники. Все равно, что лучше не начинать ничего, чтобы потом не расстраиваться из-за неудачи. – Мэтт был удивлен. Он всегда восхищался ее самостоятельностью и никогда не думал, что она может чего-нибудь бояться.
– Неудачники. – Виктория вдумалась в это слово. – Может быть, и так. Но я знаю, что семья Гордонов в Миннеаполисе, штат Миннесота, не поймет, что значит для меня эта сделка.
– Тогда тебе нужно либо объяснить им все, либо смириться с этим и не расстраиваться.
– Я не расстраиваюсь. Больше не расстраиваюсь.
– По тебе этого не скажешь! – усмехнулся он. Обняв Тори за плечи, он развернул ее, и они пошли в обратную сторону. – Я думаю, тебе стоит позвонить маме. Когда ты последний раз разговаривала с ней?
– На прошлой неделе.
– На прошлой неделе! И ты ей ничего не сказала? Пошли. – Мэтт заторопил ее. – Мы сейчас же пойдем домой, и ты позвонишь ей. Прямо сейчас!
Она наступила в лужу и промочила ноги.
– Нет, не сейчас, Мэтт. Все было так хорошо сегодня. Я не хочу портить этот день.
– Ты и не испортишь его. – Он надеялся, что окажется прав. Ведь он совсем не знал ее семью и мог только доверять своему инстинкту. – Если они обидят тебя, я буду рядом, и ты сможешь поплакаться мне в жилетку. Но мне кажется, они не разочаруют тебя. И вообще я предлагаю пари.
– Правда? – Виктория была готова принять его вызов.
– Правда. Если ты позвонишь родителям и все расскажешь им, а они не лопнут при этом от гордости, я приглашу тебя завтра на обед.
– Пока мне это нравится. – Она улыбнулась. – А что будет, если они лопнут от гордости и мы даже услышим, как отлетают пуговицы у них на одежде?
– Тогда ты приглашаешь меня.
– Понятно. В любом случае никто не проиграет.
– По-моему, неплохо. Пошли.
Мэтт почти втащил ее за собой в дом. С трепетом она набрала номер:
– Алло, мама. Привет.
– Виктория! Я так рада, что ты позвонила. Мы как раз собрались все вместе. Ты со всеми можешь поговорить.
– Отлично, но я хочу сначала кое-что сказать тебе.
– Ты выходишь замуж?
– Нет, послушай, мама, я…
– Ты здорова? Тебе нужны деньги? Ты возвращаешься домой?
Виктория посмотрела на Мэтта и закатила глаза.
– Нет, я не возвращаюсь домой. И со мной все в порядке. Что касается денег…
– Я так и знала Виктория. Я так и знала, что у тебя будут проблемы. – Мама, послушай меня хоть минуту!
– Не кричи на меня, Виктория Гордон.
– Извини. Пожалуйста, выслушай меня.
– Я слушаю. Ты хочешь мне что-то сообщить, ведь так?
«Господи, дай мне терпение», – взмолилась Тори. Пока мать не сказала еще что-нибудь, она выпалила:
– Я продала очень дорогой дом и получила очень большие комиссионные.
– Что ты сказала, дорогая? Я не поняла, ты говоришь так быстро.
Тори вздохнула. Это было безнадежно. Если бы Мэтт не стоял рядом, она, наверное бы, попрощалась и повесила трубку. Еще раз очень медленно, четко произнося каждое слово, Тори сказала:
– Я продала очень дорогой дом и получила большие комиссионные.
Мэтт не спускал с нее глаз. Выражение ее лица постоянно менялось. Оно выражало то недовольство, то волнение. Время от времени она улыбалась. Он не мог понять, что все это означает. По крайней мере, она не плакала. Мэтт мысленно похваливал себя, надеясь, что не дал ей плохой совет. Ему не хотелось быть ответственным за причиненную ей боль.
Ответ матери был именно таким, как она и ожидала. Даже не спрашивая, сколько именно денег она заработала, мисс Гордон сказала:
– Это означает, что ты наконец добилась чего хотела и готова вернуться домой?
Разговаривая сначала с матерью, потом с отцом, затем с братом, Тори чувствовала, что сердце ее готово разорваться на части. Теперь она хорошо обеспечена и не зависит от них, но как ей перестать зависеть и от их мнения, ведь оно так много значило для нее.
Ее отец даже не поздравил ее с успехом:
– Мне не нравится эта Алиса, как ее там. Как ты можешь иметь какие-то дела с женщиной, которая показывает в своих шоу манекенщиц?
Услышав это, Тори сжала зубы и с трудом сдержала слезы. Пытаясь скрыть это от Мэтта, она усмехнулась, но вместо усмешки у нее получилась жалкая гримаса. Ей было стыдно, что у нее такая бесчувственная отсталая семья, особенно после того как он, совершенно чужой ей человек, так верил в них.
Ее брат взял трубку:
– Эта сделка – чистая случайность. Забирай деньги и возвращайся домой, пока не потратила все. У тебя вряд ли будет еще что-либо подобное. – Его слова больно кольнули ее.
Ее рука так вспотела, что трубка чуть не выпала у нее. «Лучше бы так и случилось», – подумала она. Тогда бы ей не пришлось выслушивать дальше их оскорбления.
К конце концов ее сестра, Нэн, взяла трубку. Тори затаила дыхание. Все трое уже высказались, теперь ее очередь. Виктория с трудом изобразила улыбку, дабы успокоить Мэтта.
– Так держать, Вик, – послышался нежный голос Нэн. – Я знала, что ты своего добьешься.
Тори замерла. Радость переполняла ее.
– Спасибо, Нэн.
– Ты всегда была удачливой. Я хотела бы, чтобы у меня было столько же упорства. Да, сейчас иду, – крикнула она кому-то в доме. – Мне надо идти. Напиши письмо и поделись, как ты потратила свои деньги. Наслаждайся жизнью, сестренка. Ты достаточно экономила и отказывала себе во всем.
Слова Нэн были для Тори как бальзам. Теперь ей не придется врать Мэтту. Хоть один человек в семье гордился ею.
К тому времени Мэтт уже весь извелся от любопытства и нетерпения. Наконец, Виктория повесила трубку.
– Ну что? – спросил он. По ее смущенному лицу ничего нельзя было понять.
Она кинулась к нему на шею.
– Я угощаю тебя самым большим, самым лучшим обедом, который ты когда-либо ел, с тех пор как приехал во Флориду!
8
– Это не совсем то, что я ищу, – покачав головой, Тори указала на другую полку. – Покажите мне вон то голубое платье.
С самого раннего утра она находилась в бутике «Стрэйтлайт», в котором сделала свои первые покупки, решив изменить свою внешность. Уже в течение часа продавщица занималась только ею, показывая Виктории всевозможную одежду. Ее голова уже кружилась от пестрых цветов, фасонов, стилей и разных тканей.
Женщина, обслуживающая ее, повернулась к полке и достала платье, уже не стараясь скрыть свое раздражение. Из того огромного количества одежды, которое она перемерила, Тори пока выбрала только две вещи – светло-зеленое шелковое платье, которое она собиралась надеть на ужин с Мэттом, и льняной деловой костюм на будущее.