От Мэтта как будто исходили электрические заряды, не давая Тори успокоиться. Все внутри нее трепетало. Она не могла поднять бокал дрожащими пальцами, боясь расплескать вино. Если бы Дэйн сейчас станцевал на столе, она бы даже не обратила внимания, так как взгляд ее был прикован к Мэтту.
– Тори, Тори! – Дэйн пытался привлечь ее внимание.
Неохотно она посмотрела на него. Он улыбнулся ей своей обычной обворожительной улыбкой.
Дэйв точно знал, как воздействовать на нее. Но сейчас, когда ее тело трепетало, она не могла понять, кто из них двоих вызывает такую реакцию. Даже выпитое вино не притупило ее ощущений.
– Твоя еда остынет.
Тори поняла, что на самом деле Дэйн хотел сказать, что их отношения изменились, и он хочет, чтобы они были по-прежнему теплыми. Она наклонилась к блюду. Раньше все это было очень вкусно, теперь же напоминало картон. Холодный картон. Она взглянула на Мэтта, смакующего вино. Его глаза сверкали, а сам он имел вид довольной кошки, проглотившей золотую рыбку. Тори вся горела от возбуждения и негодования. Казалось, она сейчас взорвется. Он что, хочет все испортить? Сначала он захотел завладеть ее деньгами. Сейчас он влез в ее личную жизнь. Она с такой силой нажала на вилку, что та лязгнула о тарелку. Мэтт протянул руку и дотронулся до ее волос:
– Очень красиво. Такие блестящие.
Викторию опять бросило в жар. Он пропустил ее волосы сквозь пальцы, и Тори увидела в его глазах странное выражение. Когда же Мэтт дотронулся пальцем до ее щеки, она как ошпаренная вскочила со своего места.
Словно откуда-то издалека она услышала недовольный возглас Дэйна, и это вернуло ее к реальности. Она подняла голову и с возмущением посмотрела на Мэтта. Как у него хватило наглости так себя вести!
Она откашлялась и произнесла с наигранной иронией, желая этим скрыть свою растерянность:
– Спасибо. Мне приятно, что тебе понравилось.
– Зачем ты это сделала?
– Затем, – вмешался Дэйн, – чтобы быть еще более красивой, чем она есть. Если такое вообще возможно.
Приятные слова, но Тори знала, что это вранье. Но все равно ей нравилось их слушать.
– Ты стала другая. Правда, Беккер?
– Именно это я ей и говорил. Она потрясающе изменилась. Просто день и ночь.
Подавив смех, Тори посмотрела на Дэйна. Чем больше он говорил, тем смешнее выглядел, сам того не подозревая.
– Мне надоело быть консервативной. – Она повернулась к Мэтту. – Пришло время перемен, тем более что теперь я могу это себе позволить.
– Если бы ты захотела, то могла бы покрасить волосы еще до того, как заработала деньги.
– Я думаю, раньше мне не хватало смелости. А сейчас с банковским счетом я чувствую себя настолько уверенно, что могу предпринимать подобные шаги.
– Тебе следует повнимательнее относится к тому, с кем ты будешь предпринимать подобные шаги дальше. В один прекрасный день ты потратишь все свои деньги, и тогда посмотрим, будет ли твой новый приятель считать тебя все такой же красивой. – Мэтт многозначительно кивнул на Дэйна, потом встал и направился к дверям.
– Послушай, ты, Клауссен… – Дэйн рванулся было за ним, но Тори схватила его за руку.
– Не устраивай сцену, пожалуйста. Пусть он уйдет.
Ее пальцы так дрожали, что пришлось сжать их в кулак, чтобы успокоиться. «Как он мог? – подумала она, наблюдая, как Мэтт встречает клиента. – Как он посмел говорить с ней так?»
– Он оскорбил меня, – возмущался Дэйн.
– Он и меня оскорбил тоже. И я прошу тебя забыть это. Пожалуйста. Ради меня.
«Рыцари еще не перевелись», – подумала она, с облегчением увидев, что Дэйн садится на место. Ее злость постепенно проходила. В конце концов, она же добилась чего хотела. Она здесь с Дэйном. Тори решила провести остаток обеда, наслаждаясь обществом человека, который ей давно нравился. Но если было возможно, она бы с удовольствием бросилась к Мэтту, схватила бы его за горло и душила, пока…
Закрыв глаза, она представила, как это будет выглядеть, но ее воображение рисовало ей совсем другое. Ее пальцы вовсе не впивались ему в шею, они ласкали его теплую кожу, погружались в черные густые волосы. Судорожно сглотнув, она открыла глаза, видение исчезло.
Вместо этого она увидела Дэйна, с ненавистью смотревшего на столик, за которым сидел Мэтт.
– Сто лет назад я бы бросил к его ногам перчатку, вызывая на поединок.
– Времена изменились, Дэйн. У тебя, наверное, и перчатки нет. – Ее попытка отвлечь его не увенчалась успехом.
– Его поведение нетерпимо. Ни один южный джентльмен не оставил бы это так.
Виктории стало смешно:
– Дэйн, это современная Флорида, а не Луизиана восемнадцатого века.
Ее смех оборвался, когда она увидела злые огоньки в его глазах. Она вовсе не собиралась поддерживать его в желании отомстить. Она была зла на них обоих. Тори сузила глаза. Она сама посчитается с Мэттом. И, она поклялась себе, это будет запоминающаяся сцена.
На другом конце зала Мэтт чувствовал злобные взгляды Дэйна. Еще когда он направлялся к их столику, Мэтт знал, что Беккер будет в ярости. О чем сожалел, так это о том, что разозлил Викторию. Он должен был предчувствовать ее реакцию.
Когда Мэтт вошел в ресторан, он сразу увидел ее, как пчела – яркий цветок, хотя на мгновение он засомневался, что это она. Потом, увидев, что рядом с ней сидит Беккер, он содрогнулся от отвращения. Милая Виктория сидит с этим придурком. Ему нужно было что-нибудь сделать.
Мэтт развернул меню перед собой, продолжая смотреть поверх него. Виктория и этот змей ели десерт. Скоро они уйдут. Слава Богу, что у них ленч, а не обед. Значит, им надо возвращаться в офис. Он не поедет к ней домой, не окажется в ее постели. Мэтт нахмурился, его густые брови сошлись у переносицы. Нет, Беккер не окажется в ее постели. Никогда. Ни за что. Невольно он представил руки Дэйна, обнимающие Викторию, его пальцы, ласкающие ее. Мэтт чуть ослабил галстук, вдруг почувствовав, что ему нечем дышать.
Он видел, как Дэйн помог Виктории выйти из-за стола. Мэтт сжал меню с такой силой, что помял его. Виктория оглянулась в его сторону, и Мэтт спрятался за раскрытой папкой. Он не хотел, чтобы она знала, что он смотрел на нее. Он понимал, что должен сделать что-нибудь, что обязан исправить то, что он сказал несколько минут назад. Вместо того, чтобы воздвигнуть преграду между Тори и Дэйном, он создал огромную пропасть между ней и собой.
Когда Тори вернулась в офис, Ирэн подошла к ее столу и зашептала таинственным голосом:
– Ну как, хороший был ленч? Дэйн оправдал твои ожидания?
Тори подвинула стул ближе:
– Ленч был чудесным, Дэйн тоже, но…
– Но?
Секретарша была хорошей подругой, и Тори знала, что сможет доверить ей любой секрет. Она сказала:
– Там был Мэтт Клауссен.
– А что в этом такого? – не поняла Ирэн.
Тори сидела с таким видом, как будто рассказывала о каком-то страшном событии:
– Он сел за наш столик, как будто он там хозяин, наливал себе вина. И он оскорбил нас.
– Оскорбил? Как?
Когда Тори описала происшедшую в ресторане сцену, не вдаваясь в подробности по поводу своих ощущений, ей самой вдруг стало смешно. Она поняла всю комичность ситуации. Ирэн присоединилась к ней.
Тори взглянула туда, где был стол Дэйна. Хорошо, что у него встреча с клиентом. Если бы он увидел, что она смеется, он бы догадался, почему. Ему эта ситуация не показалась бы смешной.
– Так, значит, янки разозлил южанина. У Дэйна всегда был буйный темперамент. Помню, однажды… – зазвонил телефон и прервал воспоминания Ирэн.
Тори вернулась к работе.
Она достала записную книжку, но не открыла ее, а, подложив руки под подбородок, стала смотреть на пустой стул Дэйна. Ленч шел очень хорошо, пока не появился Мэтт. Наконец-то, после нескольких лет совместной работы Дэйн заинтересовался ею. Если бы она знала, что это из-за новой прически, она бы давно поменяла ее. Может быть, раньше она просто не была готова к отношениям с ним. А может быть, ей сначала нужно было удовлетворить собственное эго, что она и сделала с помощью денег.