С разочарованным рыком, Эйс поднял голову, его взгляд пылал, и потом он схватился за пряжки, которые висели на воротнике моей кожаной куртки, дернул меня к себе, пока мы не оказались нос к носу.
– Я хочу…и охренеть, как нуждаюсь…чтобы ты заставил меня кончить, – а потом его губы слегка коснулись моих, и он прошептал единственное слово, которое прострелило меня до самых яиц. – Пожалуйста.
Ни один из нас больше не сдерживался, когда наши рты встретились вновь, а когда
Эйс толкнул меня к стене, он углубил поцелуй, и мои руки задвигались вперед и назад по его стволу.
Боже, я хотел его. На мне, во мне, все его тело, покрывающее каждый мой дюйм. Его тяжелую эрекцию, заполняющую мой рот…
С этой мыслью в голове, я втянул его язык, проглотил его стоны, когда его бедра дернулись вперед, его член гладко заскользил между крепкой хваткой моих сжатых ладоней.
– Господи Боже, – прерывисто произнес он, и его толчки стали неровными и нестабильными.
– Пока нет, – я замедлил движения. – Положи руки на стену.
Он не сопротивлялся, вместо этого шлепнул ладонями по обе стороны от моей головы.
Связки на его шее были натянуты, и когда бисеринка пота скатилось по его виску до щеки, я провел языком вверх, чтобы перехватить ее. Когда я проглотил его соленый вкус и откинулся обратно на стену, он посмотрел на меня из–под отяжелевших век, и мысль о его глазах,
закатывающихся от удовольствия, поставила меня на колени.
– Что ты….Ты не должен…
– Шшш, – я запрокинул голову назад, чтобы посмотреть на него снизу–вверх, пока жестко и быстро обрабатывал его член. – Я же говорил. Я хочу попробовать.
Когда я обхватил губами головку его эрекции, из Эйса вырвался громкий стон, и одна из его рук покинула стену и вцепилась мне в затылок. Поверхностные, прерывистые вдохи,
вырывающиеся из него, побуждали меня к действию, и после заигрываний своим языком, я взял его полностью в рот.
– Ох, Боже мой, – дрожь прошибла все тело Эйса, а я добрался до его задницы и крепко удерживал его напротив себя. Ни за что на свете я не отпущу его, пока не попробую его вкус, ударяющий по моему горлу. Сколько раз я мечтал об этом? Слишком много, если пересчитать, но ни одна из этих фантазий не сравнилась бы с реальностью. Напряженные звуки, исходящие от мужчины надо мной, ощущение от его руки, побуждающей мою голову двигаться вперед, и уязвимость, которая, без сомнения, была редкостью для этого мужчины,
– все это слишком отдаленно походило на мои фантазии. Если бы я смог пережить это снова,
боготворить Эйса Локка все время, я бы ни одной чертовой секунды не сомневался.
– Если ты не остановишься… – предупредил Эйс.
Но это только подстегнуло меня, а когда его член ударил по моему горлу и начал отстраняться, я сжал вокруг твердой длины свои губы и почувствовал, как первый заряд спермы ударил по моим вкусовым рецепторам. Я жадно глотал каждую каплю, что он дарил мне, а потом руки Эйса на моей куртке, потащили меня наверх и толкнули к стене. Его поцелуй голодный и желание от того, что он попробовал свой вкус на моих губах, было ошеломляющим. Но сегодня не мой вечер. Не в этот раз. Даже если я и молил Господа, чтобы этот следующий раз вообще был.
Мои руки бродили по твердой, гладкой коже под подолом его рубашки, пока Эйс проникал глубже, его поцелуй одновременно и благодарил, и давал обещание. А когда он отстранился, выражение в его глазах говорило только об одном: « До следующего раза».
И у меня было ощущение, что я буду считать минуты до этого.
Глава 7.
Только для больших шишек.
Только перевалило за семь часов утра, а моя задница уже затекла от трехчасового сидения взаперти в трейлере–гримерке. Господи Боже, без этой единственной части моей работы, я мог бы справиться. Прихорашивание перед каждыми съемками. Это занимало несколько часов, буквально, но люди были милыми, и у меня оставалось время просмотреть сценарий.
Сегодня первый день съемок, и восторг был заразительным, гудящий на звуковой площадке и повсюду. Когда я только приехал, мне продемонстрировали мой собственный трейлер, и я был рад обнаружить небольшой райдер выполненным, включая огромную чашку зеленого M&M’s – Рон такой хренов умник.
Я швырнул свою сумку на пол и воспользовался мгновением, чтобы собраться.
Сегодня – первый раз, когда я увижу Дилана после…ну, после того, как мой член побывал между его вкусных, пухлых губ. И каким–то образом, я должен найти способ простоять рядом с ним несколько бесконечных часов и не вспоминать об этом.
Угу, можно подумать это такое легкое задание.
И вот он я, уставился на свое отражение, пока Труди добавляла финальные штрихи,
подчеркивая мой загар, и задавался вопросом – где сейчас Дилан и как скоро я увижу его?
Черт, мне нужно сосредоточиться на своих репликах, а не на местонахождении коллеги по съемочной площадке.
– Маленькая птичка нашептала мне, что у тебя был убийственный день рождения в эти выходные. Должно быть, было жестко задувать все эти тридцать три свечки.
Пока слова Труди раздавались эхом в моей голове, мне было стыдно признаться, что только на двух я сосредоточился – задувать2 и жестко, и вот так вернулась картинка Дилана на коленях и его заполненного рта…
Твою мать.
– Але? Только не говори, что ты уснул, морячок.
Я поднял взгляд, чтобы встретиться с ней в отражении, когда она отступила на шаг назад, любуясь своим творением.
– Хммм…встань, встань. Хочу посмотреть на тебя в полный рост, – она рассмеялась,
когда я медленно поднялся, возвышаясь над ее полутораметровой фигуркой. – Я могу привыкнуть раздавать такие команды. Если я попрошу тебя упасть и отжаться двадцать раз…
– Я скажу тебе то же, что и своему тренеру.
– И что же?
2
Blow – (с англ. дуть, задувать, здесь же имеется ввиду сленг «делать минет»)
– Ненавижу тебя?
– Аууч…не очень дружелюбно, – она встала рядом со мной и протянула вешалку с моим белым костюмом. – О да, ты будешь замечательно выглядеть, друг мой. А теперь иди и одевайся. Тебе скоро нужно быть на съемках.
Я взял от нее вешалку и направился прямиком к двери. Когда я открыл ее, утреннее солнце уже палило над головами, и я понимал, что потребуется немного времени, чтобы потек грим. Мне нужно двигаться быстрее.
Я спустился на две ступеньки вниз и как только повернул в сторону своего трейлера,
тогда и заметил его. Боже мой, мое воображение не отдавало должного парню, потому что,
черт возьми, Дилана в темно–синем костюме было достаточно, чтобы я стал ни на что не годен. Абсолютно, твою мать, ни на что не годен.
Если Дилан бросался в глаза в своей повседневной одежде, то в накрахмаленных белых брюках, которые идеально подчеркивали каждую линию его тела, нетронутой куртке,
разбавленной медными пуговицами до центра, и фуражкой, поддерживаемой его рукой, – он был полным совершенством. Он прогуливался рядом с Рассом, смеялся над чем–то, что говорил ему блондин, а когда губы Дилана изогнулись и появились ямочки, я ощутил, как заколотилось мое сердце.
И как я должен смотреть на него целый день? И что более важно, как я должен запоминать свои реплики, когда прямо сейчас мне было проблематично вспомнить собственное чертово имя?
Когда они оба приблизились, Дилан повернул голову прямо перед собой и заметил меня, и медленная улыбка разделила его губы.
Боже. Одна улыбка, и я сразу же вернулся в мою спальню с ним, и убедился, что то,
что произошло было не только в моей голове. Он тоже почувствовал это.
Когда оба парня остановились передо мной, Расс сверкнул ухмылкой и вытянул руки в стороны.
– Что думаешь, командир?
Я как–то умудрился оторвать свои глаза от Дилана и мельком оглядел Расса.