Пес перестал скулить. Внезапно он ощерился и еле слышно зарычал.
— Все в порядке, Нобби, — сказал Лидс и приложил ладонь к телу собаки в области сердца.
— Боюсь, что ему уже не помочь, — промолвил он.
— Может, вытащить нож? — предложил я. — Тогда…
— Нет, это его добьет. Хотя он и так уже при последнем издыхании.
Лидс был прав. Пес издох, когда Лидс сидел рядом на корточках, а я стоял, стараясь не дрожать на пронизывающем ветру. Вдруг стройные мускулистые лапы напряглись, дернулись и тут же расслабились, а несколько мгновений спустя Лидс убрал руку и встал на ноги.
— Вы не могли бы попридержать дверь? — попросил он. — Она немного перекосилась и сама не держится.
Я распахнул дверь и подержал её, пропуская его. Лидс с бездыханным Нобби на руках вошёл в прихожую и опустил тело на деревянную лавку у стены. Потом повернулся ко мне.
— Я хочу одеться и выйти осмотреть округу. Можете пойти со мной или оставайтесь дома, как вам удобно.
— Я пойду с вами. Это одна из ваших собак, или…
Он уже шагнул к лестнице, но остановился.
— Нет. Это пес Сары, моей кузины. Вы его видели сегодня вечером. — Его лицо исказилось. — Боже всемогущий, только посмотрите на него! Приполз сюда с ножом в груди! Я подарил его Саре два года назад; два года он служил ей верой и правдой, но приполз умирать ко мне. Ну и дела!
Он зашагал наверх по ступенькам, а я последовал за ним.
За годы работы у Ниро Вульфа мне нередко доводилось проявлять своё умение быстро одеваться, и я был убежден, что в этом деле я дока, но когда Лидс вышел из своей комнаты, я ещё сидел и завязывал последний шнурок. Лидс сказал:
— Подождите внизу. Я вернусь через минуту.
Я ответил, что уже иду, но он не стал ждать. К тому времени, как я спустился, его и след простыл, и входная дверь была закрыта. Я отворил её, вышел на крыльцо и крикнул:
— Эй, Лидс!
— Я же сказал — подождите! — донесся его голос из темноты.
Даже если он решил не брать меня с собой, в таком кромешном мраке мне было за ним не угнаться, так что я посчитал самым разумным обогнуть дом и попытаться разыскать площадку, где стояла моя машина. Найдя её и отомкнув дверцу, я забрался внутрь и извлек из бардачка фонарик. Я надеялся, что он хоть чуть-чуть уравняет меня с Лидсом при ночных странствиях по окрестностям. Я запер дверцу, посветил вокруг, потом выключил фонарик и вернулся к входной двери.
Послышались шаги, сперва вдалеке, потом ближе, и вскоре Лидс возник в квадрате света, падающего из проема окна прихожей. Он был не один. Впереди, натягивая поводок, бежала собака. Когда они поравнялись со мной, я учтиво отступил в сторону, но пес не обратил на меня ровным счетом никакого внимания. Лидс открыл дверь, впустил собаку и вошёл следом; я замыкал шествие.
— Встаньте перед ней, — приказал Лидс, — примерно в ярде, и не шевелитесь.
Я повиновался.
— Знакомься, Геба!
Тут только зверюга признала, что заметила моё присутствие. Она задрала морду, приблизилась и не спеша обнюхала мои ноги. Когда она покончила со мной, Лидс шагнул к лавке, на которой лежал труп Нобби, и жестом подозвал собаку.
— Нюхай, Геба! — велел он, легонько погладив шерсть на животе мертвого пса.
Она вытянула жилистую шею, принюхалась, отступила и посмотрела на хозяина.
— Не будь такой самоуверенной, — сказал Лидс и ткнул пальцем в направлении тела. — Нюхай ещё.
Собака послушалась, обнюхала труп Нобби ещё раз и снова посмотрела на Лидса.
— Я и не знал, что они ищейки, — заметил я.
— Они обучены всему, чему можно. — Видимо, Лидс подал какой-то сигнал, хотя я ничего не заметил, так как собака вдруг устремилась к двери, увлекая за собой хозяина. — У них у всех превосходное чутье, а у Гебы оно просто потрясающее. Кстати, она мать Нобби.
Снаружи, на каменной плите, на которой мы обнаружили Нобби, Лидс сказал:
— Бери след, Геба, — и после того, как она, издав низкий горловой звук, натянула поводок, добавил: — Тихо. Говорить буду я.
Собака увлекла нас за угол дома, через стоянку для машин, вдоль стены хозяйственной постройки к самому концу псарни. И вдруг остановилась и задрала голову.
Лидс выждал полминуты, потом заговорил:
— В чем дело? Запуталась? Бери след!
Я включил фонарик, но после сердитого замечания Лидса выключил его. Геба опять издала горлом тот же странный звук, опустила нос к земле и устремилась вперёд. Мы пересекли луг по тропинке, добрались до опушки и углубились в лес. Хотя шли мы достаточно быстро, для меня это казалось лёгкой прогулкой по сравнению с гонкой, которую задал мне Лидс давеча. Несмотря на то, что деревья ещё стояли голые, в лесу было темно, хоть глаз выколи, но если я ещё не полностью утратил способность ориентироваться, то мы продвигались вдоль той самой дорожки, по которой я проходил уже дважды, если можно назвать ходьбой мои неуклюжие попытки поспевать за Лидсом.