Жизнь похожа на птицу,
Летящую наугад.
Ничто не повторится.
Никто не виноват.
* * *
Вроде, иду, как все.
Ношу свою несу.
Думал, что жизнь – шоссе,
А вышло – тропа в лесу.
Где-то – обиды куст,
Где-то – удачи блеск.
Зависти тяжкий груз,
Счастья нелёгкого крест.
Я постигаю суть
Непостижимого дня.
Кто-то продолжит путь.
Тот, кто похож на меня.
* * *
Распалась связь. Герои сникли.
И где-то в таинстве степей
Слышны не байки – мотоциклы.
И память, как степной репей,
Цепляющийся за штанину.
А раньше думали – судья…
И с укоризной смотрят в спину
Века и Родина моя.
* * *
Стоят два тополя, как гренадёры,
И рядом – легколистая акация.
До них не долетают разговоры:
«Кто ты такой? Какой ты нации?»
Язык дерев по-человечьи нежен.
А мир оглох, как от контузии.
О дружбе вспоминаем мы всё реже.
Всё чаще – об утраченных иллюзиях.
* * *
О, эта музыка семидесятых.
Пластинки, радио «Маяк».
Всё то, что модно – лишь по блату.
Всё остальное – просто так.
«Весёлые ребята», Лещенко,
«Скальдовы», «Битлс», Джо Дассен…
За ритмом популярной песенки
Почти не слышен гул проблем.
Тухманов, «Пламя» с «Самоцветами»,
«Чикаго», «АББА», «Верасы».
С их музыкальными приветами
Ещё идут мои часы.
И за «Поющими гитарами»
Летит куда-то память вслед,
Туда, где музыка – не старая.
Туда, куда полётов нет.
* * *
Пока душа не отлетела
И рвётся к приключеньям тело,
А мысль меж ними – как связной,
Стучится сердце днём и ночью,
Воспоминаний тень короче,
Как ночи позднею зимой.
И, Боже мой, какое дело,
Куда крылатая взлетела,
Не примеряя путь назад,
Когда сквозь таинство пространства
И сквозь его непостоянство
Судьба пронзительна, как взгляд.
* * *
Успех похож на ангела в тельняшке.
Ему проблемы все, как море, по колено.
Но, обжигая триумфальным жаром вены,
Успех проходит, словно день вчерашний.
И вновь средь лиц случайных и знакомых
Витают ангелы грядущего успеха.
И где-то слышатся побед раскаты грома,
Рождающие лишь глухое эхо.
* * *
Отсутствие ветра и плохих новостей –
Такое бывает нечасто.
Хороших и разных – нас много детей.
Бог ведает всю свою паству.
Незримое эхо грядущих тревог
Как пыль вдоль дороги клубится.
Спокоен лишь всё понимающий Бог.
А сердце-бедняжка, стучится.
* * *
Счастье работает без выходных.
Горе тоже не знает покоя.
Тает время моё золотое.
Время добрых, и время злых.
Счастье работает, но его нет –
Может, – на экспорт, а, может, по блату.
Время, которое не виновато,
Дарит счастливый трамвайный билет.
* * *
Вдоль железной дороги сирень
Расцвела, не мечтая о чуде.
Только мимо – проносятся люди,
Провожая лишь взглядами тень
Ароматно – кипуче-пахучую,
И невинный по девичьи цвет,
Что отдаться готов даже случаю,
Куст постылый сменив на букет.
* * *
памяти Владимира Ренова
«Шестидесятники» уходят в никуда.
Прощай, романтика, наивные надежды.
Уже не будет жизнь такой, как прежде,
Где цвета крови знамя и звезда.
Страна без края, словно целина,
И дружба бескорыстная до гроба.
Надрыв Высоцкого и рядом – трубка Кобы…
И старости внезапной тишина.
И, всё ж, судьба, как музыка была,
Как песни, что назло врагам поются.
Они уходят. Но они вернутся,
Как совесть, в наши речи и дела.
* * *
В чём-то похож на всех,
В чём-то – лишь на себя,
Как прошлогодний снег
На эталон дождя.
Кто-то уходит в ночь,
Тень утопив в снегу.
Мне ему не помочь.
Но, всё-таки, – помогу.
* * *
Е. Кечаповой
От мыса «Надежда» до города «Счастье»
Билеты в продаже бывают нечасто.
Зато остановку с названьем «Печали»
На нашем маршруте не раз мы встречали.
Там суетно, зябко, тревожно, неловко.
Но, всё-таки, это своя остановка.
Идут поезда и туда, и оттуда.
В надежде на счастье, в надежде на чудо.
* * *
Изменилась – просто нет сравнения,
Так, что «да» звучит порой, как «нет».
Неизменно – лишь сердцебиение.
«Жизнь, ты слышишь!» – только смех в ответ.
Всё другое – моды, лица, улицы…
В прошлое, как в зеркало, взгляни,
Видишь, как они собой любуются,
Бравые, как будто трудодни,
Люди, проходящие колоннами.
Вот и поколение прошло…
И над временами, над знамёнами –
Снова жизнь – её добро и зло.