И всё ещё решать. Решать.
Обретение
В. Шефнеру
Как трудно обрести уверенность в себе,
Не потеряться, не раскиснуть, не сломаться.
И в трудную минуту не сробеть,
И, победив,
собой не восторгаться.
Не позабыть среди мороки дел
Взглянуть на небо и вдохнуть всей грудью.
Услышать соловья.
Запомнить, как он пел,
Запомнить всё. Такого уж не будет.
Не повторяясь даже в мелочах,
Волнуя,
увлекая
и тревожа,
Зовёт нас жизнь. В ней радость и печаль,
И всё впервые. Хоть и с прошлым схоже.
* * *
Времена и падежи.
Лица чьи-то и глаголов…
То ли школа на всю жизнь,
То ли жизнь сплошная школа.
* * *
Капля никотина
Меня не убила.
Капля лекарства
Меня не спасла.
Гордая женщина
Разлюбила
Глупая женщина
Обняла.
В старом трамвае
Я встретился с нею.
В новом трамвае
Её потерял.
В небо взглянул –
Там воздушные змеи.
Душу открыл –
И себя не узнал.
В темной душе моей
Страсти кипели.
В светлой душе моей
Радость цвела…
Капля отравы
Убить не сумела
Капля лекарства
Спасти не смогла.
* * *
Собирали подберёзовики.
Собирали подосиновики.
Помню – платье твоё розовое,
Помню – небо наше синее.
Все грибы-то наши съедены.
И вино в стаканах выпито.
Помнятся дожди осенние.
Помнится дорога в рытвинах.
И прохожие случайные,
И перрон платформы Бронницы.
Помнятся слова прощальные,
И молчанье тоже помнится.
И не ведали, что спросится,
Что аукнется с такою силою…
Собирали подберёзовики.
Собирали подосиновики.
Вечер
Вижу – зеркало в прихожей
И картину на стене.
День уже почти что прожит,
Но ещё живет во мне.
Где-то музыка играет,
То слышна, то не слышна…
На коленях – молодая
Задремавшая жена.
* * *
Любовь разбита, как асфальт.
Жизнь монотонна,
как дорога.
И времени безумно жаль,
И нас с тобой немного.
Горшки цветочные пусты.
Благоухает жизнь на грядке…
И мы с тобою,
как цветы
В процессе пересадки.
Ночь
Откроем дверь,
И до утра
Прохладной тишины усталость
Струиться будет
Сквозь угар
Дневных забот и потрясений.
В дремотной глубине души
Улягутся все страсти.
И проступит
То самое,
Единственное верное решенье,
Что днем искали мы напрасно.
Отбросив суету
Высокопарной речи,
Придет к нам
Ясность мысли запоздало.
И будет
Искренность, и прямота, и честность
В прохладе
Тишины усталой.
* * *
До аптеки и обратно.
На трамвае и пешком.
Принимаю аккуратно
Все таблетки с молоком.
От бронхита до ангины
Тот трамвайчик держит путь.
В перерывах – час с малиной
И горчичники на грудь.
От ступени – до ступени.
В кулаке пирамидон.
Кот садится на колени,
А в ушах – трамвайный звон.
А лекарства помогают,
И горчичники пекут…
От трамвая до трамвая.
От простуд и до простуд.
* * *
Иду вдоль окон.
Тороплюсь. И всё же,
Нет-нет, и загляну в окно.
Их друг на друга нет похожих.
И, кажется, смотрю кино,
Где каждый кадр
За занавеской
Имеет подлинный сюжет.
Где вслед за рожицею детской
Ожжёт угрюмым взглядом дед…
А мне, как зрителю, мешает
Стекла зеркальная броня.
Я отражаюсь. Я мелькаю.
И окна смотрят на меня.
* * *
И бабка, что курила «Беломор»,
И та, что рядом с нею восседала,
Покинули, покинули наш двор.
И на скамейке пусто стало.
И только девочка трех лет
Зовет беспечно: «Баба Сима!..»
Да белый свет. Да синий цвет,
Да желтый лист, летящий мимо.
* * *
Было густо – стало мало.
Было много – стало редко.
И в сторонку от вокзала
Вытянута чья-то ветка.
И гудит по ней устало
Одинокий старый поезд,
То, что было, с тем, что стало,
Совмещая в слове «Совесть».
* * *
Что это? Горьких вишен
В этом году так много.
Что-то в моих деревьях
Сладость пошла на убыль.
Горечь дождей осенних
Вьелась в судьбу, в дорогу.
И пропитала землю,
И перешла на губы…
* * *
Нам бы пить с тобой вино
И поглядывать в окно,
Разговор вести о жизни,
О футболе -
Всё равно.
Ну, а мы с тобой сидим,
Друг на друга не глядим.
Только дым от сигареты
Между нами.
Только дым…
* * *
Гостей принимать не умею.
Острю и смущенно краснею,
Включаю спасительный джаз.