— Согласен, не на улице.
— Поэтому мы и будем строить именно такие дома, — император снова ткнул пальцем в чертёж. — А со временем может ещё выше…
— Хорошо, — перебил Бурков. — Тогда у меня возникает сразу несколько вопросов…
— Слушаю.
— Первый, за какое время будет возводиться такой дом?
— Твой вопрос неправильно звучит.
— Почему?
— Артём Николаевич, ты сам видел, что строителей много. Мы не по одному домику будем возводить, а сразу несколько, причём в разных районах. К тому же у нас отработан метод поточного строительства. Заложили, например, фундамент под одно здание, отправились делать следующий… А здесь уже каменщики вовсю стараются… Хотя, если верить подсчётам нашего мэра, то строительство одного дома будет занимать от четырёх до шести месяцев.
— А не выйдет чересчур серо и однотипно?
— Нее. Во-первых: фасады всех домов будут иметь ажурную кирпичную кладку. Во-вторых: благодаря пигментным добавкам мы можем получать кирпичи совершенно разных оттенков. Мэр уже столько оригинальных цветовых дизайнов придумал…
— Он этому учился, — хмыкнул министр безопасности. — Сейчас умеют строить не в пример красивее, чем ТОГДА… Но да ладно… Следующий вопрос: на хрена в каждой квартире по три комнаты?
— Смотри… Одномоментно обеспечить всех жильём мы не можем, поэтому первые жильцы пустят к себе квартирантов. Но это должны быть только работники предприятия. Дальше… Люди станут заводить семьи, у них появятся дети… Сам понимаешь, теснота не способствует здоровой атмосфере в квартире. А ведь здесь и сейчас нами закладывается преемственность поколений. Со временем выросшие дети займут место родителей. Станут работниками новых фабрик и заводов… Разве не так?
— Так, — согласился Бурков. — Тогда снова вопрос, как жильцы будут готовить пищу? Печек-то здесь нет, как в семейных общежитиях…
— Мы изготавливаем неплохие переносные газовые плиты. Так же нетрудно наладить выпуск примусов…
— Павел Андреевич, так ведь плиты сейчас стоят совсем не дёшево, — удивился министр безопасности.
— Ты прав — именно, что сейчас! Но в новых квартирах они будут устанавливаться бесплатно. Платить придётся только за газ. И вообще, мы планируем снизить стоимость газовых плит в разы. Кроме этого, в обязательном порядке будем проводить ликбез по правильной эксплуатации таких приборов.
— Ясно… А фермеров ты куда денешь? Чем они станут заниматься? Не продлять аренду мы имеем право по закону, но их участки… И на другой берег тоже нельзя, сам знаешь, для кочевников необходимо оставлять «коридоры», чтобы они могли спокойно перегонять скотину. К тому же, благодаря им, мы имеем возможность разводить лошадей…
— Не волнуйся, для фермеров уже подобрали место, — улыбнулся император. — Это Сколково (Стелленбос 40 километров от Кейптауна). Я дал задание зарезервировать там для них шестьдесят тысяч гектаров земли. На одних участках они разместят свои дома, которые уже официально будут считаться их собственностью, а на других работать, то есть брать в аренду. Кроме того, каждой фермерской семье при переезде туда единовременно выплатят по две тысячи лавров.
— А они из-за земли не передерутся? — усмехнулся Бурков.
— Моей супруге от Антонины Григорьевны достались умненькие управляющие, — стал отвечать Павел Андреевич. — Они хорошо разбираются в земельных участках. Думаю, для всех подберут более менее одинаковые наделы. И ещё, сначала составится список, то есть раздача будет проходить в порядке очереди, а не всем скопом. Беспорядки нам не нужны.
— Это точно! — согласился министр безопасности.
В этот момент дежурный офицер объявил, что пришла официантка и принесла чай с бутербродами. Хотя правильнее будет сказать, не принесла, а прикатила. На сервировочной тележке стоял трёхлитровый самовар из нержавеющей стали. Рядом с ним, выпятив цветастые фарфоровые бока, расположился заварник в окружении двух симпатичных чашечек, приютившихся в центре блюдечек. Чуть в стороне белели: стеклянный графин с холодным молоком, три плоские керамические тарелки с бутербродами разного вида и сахарница. Чайные ложечки лежали на чистых белоснежных салфетках. Пришлось убрать чертежи со стола обратно в тубус, а после и в шкаф. Как только официантка всё расставила и покинула кабинет, разговор продолжился.
— А что ещё случилось в городе, пока я болел? — улыбнулся Бурков, размешивая чайной ложечкой сахар в чашке.