Все помещения в бане-сауне освещались через специально установленные световые колодцы, а так же через высокорасположенные окна, которые были установлены под наклоном к земле. Благодаря этому света в помещения попадало намного больше. Плюс имелись зеркальные светильники, работающие, как от свечки, так и от газа или жидкого топлива. Но их держали в качестве запасного варианта, в основном для тёмного времени суток.
Перед банной процедурой Лемезов провёл для Великого князя экскурсию по всем помещениям, а после спросил:
— Что, Иван Васильевич, отдадимся в руки богине Гигеи?
— Это что за богиня такая? — удивился тот, всё ещё находясь под впечатлением от богатого интерьера бани.
— Ну, как же… Греческая богиня чистоты и здоровья. От неё и наука пошла — гигиена называется.
— Слышал я такое слово — гигиена. Прежний посол мне про неё часто сказывал. А банька хороша… Давай, показывай, где одёжку с себя снимать?
— Одну минутку, я сейчас позову двух девушек. Они за нами как раз и поухаживают…
Вскоре подошли две молоденькие индианочки, одетые в шёлковые кимоно, а вместе с ними один из людей Великого князя: беспокоился о своём Государе. Иван III махнул ему рукой, мол, всё в порядке и рында удалился.
— Эх, хороша банька! — воскликнул Иван Васильевич, спустя тридцать минут, отхлёбывая прохладное пиво из большой хрустальной кружки, покрытой рельефным рисунком в виде звёздочек и снежинок.
Лемезов тоже пил пиво. На вопрос Ивана Васильевича о вине, которое он (посол), если верить словам Софьи Фоминичны, не пьёт, дон Игнат ответил: «Пиво иногда можно, тем более с Московским Государем». Ответ князю понравился. Сейчас оба мужчины походили на древнеримских патрициев, облачённых в белую тогу с пурпурной полосой. Напарившись и искупавшись в бассейне, они удобно расположились на мягком диване, и пили пиво. Рядом на столе под «присмотром» набычившейся кобры стояла вместительная хрустальная тарелка, заваленная варёными раками, поверх которых зеленели листья салата и веточки укропа. По соседству примостились тарелочки поменьше. В одних лежали орехи, в других бутерброды с маслом и икрой. Девушки же, накрыв стол, вышли, чтобы не мешать разговору. Однако были готовы явиться по первому зову.
— Проект этой бани составлял сам товарищ маршал, — со слегка уловимой гордостью поделился информацией посол.
— Надо же! Он оказывается у вас не только воевать горазд… А ещё я слышал про великолепный храм, построенный им же…
— Совершенно верно, — кивнул Лемезов, отхлёбывая из кружки пиво. — Наш маршал очень разносторонне развитый человек. И воюет успешно, и торгует прибыльно, и строит красиво.
— А чего же мой брат дон Павел не построит красивый храм? Неужели денег нет?
— Деньги есть. Только Его величество не видит в настоящий момент пользы от постройки больших храмов. К тому же сейчас все средства направлены на перевооружение армии.
— Перевооружение армии? — удивился Великий князь. — Это как?
— Перевооружение… — задумчиво произнёс посол. — Иван Васильевич, будь добр, ответь сначала на вопрос…
— Что за вопрос?
— Что ты слышал о промышленном шпионаже?
— Э-э… Ничего. Я даже слов таких не знаю. Расскажи-ка.
— Хорошо. Но начну с другого. Сведения, которыми я с тобой поделюсь, не для посторонних ушей. Даже общаясь с твоей супругой, я рассказывал лишь то, что она со временем узнала бы и без меня. Мой император крайне щепетилен в вопросах секретности. Как он любит выражаться: «Хочешь рассмешить Бога, поведай ему о своих планах».
— Хм, — надолго задумался Иван Васильевич. — Мой брат как-то объясняет свои слова?
— Объясняет, — кивнул Лемезов и поставил кружку с пивом на стол. — Все мы о чём-то мечтаем и чего-то хотим. Но если мы начнём делиться своими желаниями с другими людьми, то всегда найдётся тот, кто непременно захочет этому помешать…