— И какое оружие будешь производить? — спросил адмирал, проигнорировав последнее предложение маршала.
— Разное… Во-первых: это всевозможные виды гладкоствольного оружия с фитильным запалом. Оно пойдёт чисто на продажу, причём в основном в другие страны. Хотя и у нас тоже будет продаваться. Во-вторых: это нарезное стрелковое оружие с ударно-кремниевым замком. Его станем производить только для нашей армии.
— Стандарт калибра шестнадцать миллиметров? — уточнил Костя.
— Да, — кивнул Сомов. — Все винтовки, карабины и пистолеты с единым калибром. Меньше путаницы, проще, да и дешевле, когда всё заточено под один стандарт.
— Согласен. А пушки?
— Начнём с того, — на этот вопрос стал отвечать император, — что мы полностью отказались от производства бронзовых пушек, хоть для себя, хоть на продажу…
— Так мы изначально делали стальные и чугунные, — перебил Константин.
— Да, делали, — кивнул Черныш. — Но в последние годы мы немало времени уделили производству пушек именно из бронзы. Однако затеянное в столице масштабное строительство промышленных цехов и многоквартирных домов требует большого количества меди и её сплавов. Так что вот…
— Понятно, — кивнул Башлыков. — И что у нас с пушками?
— Во-первых: это сорокапятка. За месяц мы делаем две штуки. Столько же списываем…
— Зачем?
— Изнашиваются, — развёл руками император. — Я систематические стрельбы отменять не собираюсь. Тут и артиллеристы тренируются, и ведётся учёт: как быстро изнашиваются стволы, как ведут себя снаряды и тому подобное… Дорого, конечно, но иначе нельзя. По-другому опыт не наработать. Тем более его получают не только военные, но и мастера, делающие сорокапятку. Сам понимаешь, мы не имеем права стопорить это направление. От него зависит развитие артиллерии.
— Абсолютно верно, — согласился Константин.
— Во-вторых, — продолжил император, — это крепостные и корабельные орудия. Льём мы их из чугуна. ТАМ такие пушки назывались бомбическими. В принципе, ты и сам знаешь…
— Да, — кивнул Константин. — Форма сделана по методу Анри-Жозефа Пексана, а технология отливки производится по методу Томаса Джексона Родмана. А какие калибры?
— Калибры наших «Полканов» 150 и 200 миллиметров. В настоящий момент этого хватает с избытком. Любой вражеский корабль не успеет подойти на расстояние прицельного выстрела, как будет превращён в щепки. Тренировочные стрельбы с этими пушками так же проводятся регулярно. Тем более для них применяется совсем другой порох и боеприпасы, чем к сорокапяткам.
— Ясно. А какая производительность?
— В день мы спокойно можем делать по три пушки каждого калибра. Или шесть какого-либо одного.
— А полевые орудия?
— Их пока мы делать перестали, ибо незачем. У нас на складах не хилый запас имеется, причём всё из бронзы. А конкретно: сто штук гаубичных «Наполеонов», то есть с коротким стволом, калибр 100 миллиметров. Сто штук стандартных «Наполеонов» аналогичного калибра. И сто штук таких же пушек, только калибром в 50 миллиметров. Всё. Других орудий у нас нет.
— Иван, — Константин обратился к Сомову, — А ты что, ничего другого делать не собираешься?
— Нет, — покачал тот головой. — Дальше 19 века прыгать не буду. Не пришло ещё время. Сначала умелые кадры нужно подготовить, создать производственную и учебную базы, а уж после… Тем более детям нашим надо что-то оставить, — улыбнулся Сомов. — Пусть двигают прогресс. Надеюсь, мы им хороший задел оставим.
— Оставим, оставим, — улыбнулся на эти слова император. — У нас на складе запас пистолетов Макарова достиг уже двух тысяч штук и патронов к ним примерно полмиллиона. Только не хочется тратить на патроны цветной металл. Поэтому проводим эксперименты с различными типами лаков, которые бы надёжно покрывали стальную гильзу.
— А сколько всего человек допущены к секрету? — спросил адмирал.
— На сегодняшний день семьдесят три человека. Три раза в неделю собираемся в подземном тире и тренируемся в стрельбе.
— Императрица в курсе?
— Да. Устроили ей парочку провокаций, чтобы понимала, жизнь не райские кущи, опасности могут поджидать в самом спокойном месте, и лишь надёжное оружие способно защитить жизнь. Заодно вдолбили в её голову, почему необходимо хранить эту тайну даже от самых близких людей. Но всё равно приглядываем… Её безграничное доверие к брату не позволяет расслабляться.