— Один человек убит и двадцать три раненых.
— Кто погиб?
— Стрелок Цветков из роты капитана Саблина. Стрела угодила прямо ему в глаз.
— Да, прискорбно, — вздохнул Кудрявцев. — А что с остальными? Можете описать основной характер ранений?
— Только лицо и руки. Других ранений нет.
— Насколько всё серьёзно?
— Четверым нужно немного полечиться, а остальных хоть завтра в бой.
— Хорошо. А что у наших союзников?
— Их сотня потеряла убитыми сорок два человека. Все остальные имеют ранения различной степени тяжести. В строю могут находиться не более трёх десятков.
— Понятно, — покачал головой капитан. — А что можете сказать о воинах неприятеля?
— В плен попали только легко раненные или вообще не имеющие ранений. С остальными наши солдаты не церемонились, — с ноткой неодобрения ответил доктор.
— Вы считаете, что это неправильно? — вскинул бровь Кудрявцев.
— Да, считаю, хоть и понимаю, что шансы на выздоровление крайне невелики. Местная медицина очень слаба, а наш запас медикаментов не рассчитан на помощь другим. Да и восполнять его неоткуда. Как минимум нужна хорошая лаборатория хотя бы в Москве. Правда, как я слышал, здешние люди к наукам относятся слишком насторожено, простейшие опыты считают за колдовство…
— Да, меня тоже об этом предупреждали. Поэтому постарайтесь при посторонних ни о каких лабораториях не упоминать. Лучше такими делами заниматься без огласки. Хотя в этой стране люди больше верят в чудо, чем в дело, — усмехнулся капитан.
— Да, странно, за колдовство осуждают, но желают чуда…
— Они говорят, что колдовство от дьявола, а чудо от Господа.
— И где же грань? Если больной по какой-то причине вдруг выздоровел, то это можно причислить, как к колдовству, так и к чуду… Так же и со смертью: то ли Бог покарал, то ли колдовство сгубило…
— Увы, доктор, не знаю. Но как говорит товарищ маршал, если солдату в ягодицу попала стрела, то для начала ему нужно дать обезболивающее, потом вынуть стрелу, затем прочистить рану и, обработав её антисептиком, наложить повязку.
— А где здесь чудо или колдовство? — удивился доктор.
— Стрела в ягодице, само по себе — чудо! — широко улыбнулся капитан. — А вот то, что воин решил встретить врага задницей — это уже колдовство.
— Лучше уж ягодицей, чем глазом, — вспомнил доктор о погибшем.
— Нет, вы не правы, — посерьёзнел капитан и, крестясь, продолжил, — наш брат теперь в раю, потому что честно выполнил свой долг… Кстати, помните о трёхстах спартанцах?
— Конечно!
— Он теперь, наверное, с ними в одной компании… И они все вместе радуются нашей победе, — несколько мечтательно продолжил Кудрявцев.
— Согласен, им там хорошо. А вот нам нужно заниматься делами…
— Что ж, я вас больше не задерживаю, — понял намёк капитан и, проводив доктора, вызвал к себе Захара.
— Вызывали, товарищ капитан? — вошёл тот в палатку.
— Вызывал. Садись, — ответил Кудрявцев и указал на походный стул, стоящий напротив него. — Что ты можешь сказать о сегодняшнем бое?
— Хороший бой! — с воодушевлением ответил Захар. — Давненько мы так ордынцев не били! Сейчас бы на ту сторону…
— Зачем? — перебил капитан.
— Чтобы дальше их бить!
— То есть тебе захотелось за ними побегать? — удивился Кудрявцев.
— Зачем бегать?
— А ты думаешь, они встанут и будут тебя дожидаться, побросав всё оружие? И ещё, — не дав Захару ответить, продолжил капитан, — как ты собрался небольшим полком противостоять конным сотням, если они вдруг атакую большим числом?.. Здесь у нас и оборона надёжная и позиция выгодная, которая позволяет безнаказанно стрелять по неприятелю… А там?
— Э-э… Простите, товарищ капитан, глупость сморозил, — стушевался Захар. — Это от радости…
— Не вижу особой радости, боец, — посерьёзнел капитан. — Погибли люди, как с их стороны, так и с нашей.
— Вы что же, басурман жалеете? — удивился витязь.
— Я жалею не басурман, как ты выразился, а людей. Эта война не нужна никому. Она приносит слишком много горя и страданий. У всех погибших остались родные и близкие. Матери потеряли своих сыновей, жёны мужей, дети остались сиротами…
— А нечего было идти на нашу землю! — с жаром выдохнул Захар.
— Я согласен с тобой, нечего было идти на нашу землю. Только нынешняя победа — это ещё не конец. Они сегодня потеряли примерно пять тысяч человек, но армия хана имеет ещё пятнадцать раз по столько же, если не больше, и все горят желанием отомстить!
— У Великого князя ратей не меньше! Пусть только сунутся…