— Павел Андреевич, — обратился Бурков, — как я уже докладывал, Великий князь организовал службу световых сообщений…
— Гелиограф, что ли? — перебил император.
— Ну, да. Я Курицына в своё время просвещал по этому вопросу.
— И я тоже! — влез адмирал. — У меня сигнальщики на кораблях и флажками умеют знаки передавать и светом…
— А Великому князю это зачем?
— С вышек, Павел Андреевич, сигнал на расстоянии до двадцати километров виден вполне спокойно, проверено. Как минимум можно незаметно предупреждать об опасности. Это не дымовые столбы…
— Ну, в принципе — да, — согласился Черныш. — А к чему ты мне про это напомнил?
— Наши ребятки из Москвы передали, что ещё зеркала нужны…
— Много надо?
— Думаю, ста штук вполне хватит…
— Хм, не мало, не мало…
— Так за эти зеркала древесину из дуба обещали. Сами знаете, из неё паркет получается классный…
— Ну, тогда ладно…
— Да, Руслан, — обратился к нему Бурков, — забыл сказать… Антонина Григорьевна просила, чтобы я тебе напомнил насчёт какого-то гуано… Пусть твои моряки тонн десять привезут…
— Что за гуано? — заинтересовался Черныш.
— А-а, — махнул адмирал рукой, — так — удобрение…
— А поподробнее?
— Короче, — вздохнул Руслан, — гуано — это удобрение, состоящее из птичьего помёта. Мы его собираем на одном из островов (Ичабо), что находится возле берегов Намибии. Оно там лежит метровыми слоями — накопилось за тысячи лет…
— Блин! — хлопнул Черныш себя ладонью по лбу. — Руслан, ты хоть понимаешь, что это, по сути, золотые россыпи? В НАШЕ время строили гигантские заводы, чтобы производить удобрения, а тут целый остров, бери — не хочу! А сейчас, кстати, это дерьмо используют во всех странах для изготовления пороха…
— Да, ладно?! — не поверил адмирал.
— Точно тебе говорю! Вы же покупали селитру… Неужели никогда не задумывался, из чего её делают?
— Из азотной кислоты и соды…
— Это мы так делаем! — перебил император, — Поэтому у нас чёрный порох такой хороший, плюс, конечно, зернистая форма. А во всём остальном мире селитру получают в ямах, куда сбрасывают отходы жизнедеятельности человека и животных. Кстати, ты никогда не задумывался, почему Римский Папа старается жёстко контролировать торговлю квасцами?
— Потому что товар ходовой. Используется как лекарство, и для окрашивания тканей и кожи…
— Это всё пустяки, Руслан. Вот гляди… Мы получаем азотную кислоту при помощи аммиака, с которым у нас вообще нет проблем. Арабы же, а вслед за ними и европейцы, используют для этого дела квасцы. Конечно, качество у них выходит, скажем прямо — хреновенькое, но смешивая полученный аналог с поташом они умудряются производить вполне неплохую селитру, а следовательно и порох…
— О, как! — удивился адмирал. — Что же, пардоньте — не Менделеев я. Мне химические таблицы не снятся, лишь чертежи кораблей — всё улучшаю и улучшаю…
— Понятно, — решил поддержать шутку Павел Андреевич. — Хорошо, что у тебя в друзьях есть император и министр здравоохранения.
— Согласен, не каждый может похвастаться таким знакомством, — широко улыбнулся Руслан.
— А покажи-ка мне, знакомец, где этот остров находится? — Черныш достал из шкафа карту и разложил её на столе.
— Вот, — ткнул адмирал пальцем в юго-западную оконечность атлантического побережья Намибии. — Каботажные корабли успевают сходить туда и обратно за неделю…
— Хм, — не шибко-то он и большой…
— Ну, да, — согласился Руслан, — за пару часов обойти можно.
— А чего в том районе ещё есть?
— Киты плавают, а на берегах обитают тюлени, пингвины, фламинго… Скалы там кругом.
— Понятно, — задумчиво растянул Павел Андреевич. — Короче, пусть твои моряки мне тоже привезут тонн десять этого гуано. Буду учить боярских детей порох делать. Заодно попрошу Антонину Григорьевну прочитать им несколько лекций об удобрениях и вообще о сельском хозяйстве.
— Хорошо, — кивнул адмирал.
— А ты, Артём Николаевич, — повернулся император к министру безопасности, — возьми на заметку французов, голландцев и англичан. Не зря они Римскому Папе не нравятся, а мы уж тем более знаем, чего от них можно ожидать…
— Абсолютно согласен.
— Тогда на сегодня всё.
ЧАСТЬ II. Началось
Глава 1. Бунт
— Государь, хотел я схватить воеводу Лыко-Оболенского, да брат твой Борис Васильевич не позволил, — докладывал сотник.