— А они имеют?.. — усмехнулся Бурков.
— Если будут бумаги, подтверждающие это право, пожалуйста!
— Понятно, если будут…
— Именно! — Черныш поднял вверх указательный палец. — Только знать о том никому не следует. В случае чего отбрехаться всегда можно, мол, сами поверили слухам…
— А по поводу земель, что сироткам якобы принадлежат?
— Тут без обмана. Можем и в наших краях выделить, а можем хоть в Австралии, хоть на островах Пряностей, хоть в любой из Титаник… Или вообще — на Камчатке. Смотришь, и Охотск на пару столетий раньше появится…
— А что нам с того Охотска? — удивился министр безопасности.
— Ну, так… — пожал плечами Черныш. — Вложения в неопределённое будущее. В принципе в тех землях много пушнины, есть серебришко с золотом, в море рыба и прочий зверь. Если там единовременно посадить человек пятьсот, среди которых, не считая солдат, будут моряки, рудознатцы, охотники и кузнецы, то очень удобный опорный пункт может получиться.
— Нет, — не согласился Бурков, — слишком далеко. Даже если мы станем на постоянной основе ходить в Северную Титанику, то заходить в Охотское море, всё равно, что без дела накручивать лишний километраж. Нам даже Австралия никакой выгоды не даёт. Чтобы разрабатывать там рудные месторождения, необходимо отправлять рабочих, а их здесь не хватает! У нас весь южный берег богат полезными ископаемыми, плюс много удобных бухт… А толку? Причалов нет, крепостей нет, складов нет. Одни лишь деревеньки убогие. Вот куда нужно сажать князей. Они хотя бы укрепления возведут, да и мы в любой момент сможем оказать помощь. Кстати, тут даже важен не сам князь, а люди, которые с ним приедут. Если верить истории, то Андрей Меньшой умрёт через полтора года. Пусть его не будет, но остальные-то останутся. Хотя, возможно, и с ним ничего не случится. Мы-то не знаем, отчего молодой, здоровый парень так рано концы отдал? Что это, болезнь серьёзная или яд? А по поводу денег… Павел Андреевич, у нас золота в хранилище много?
— Чуть больше ста тонн. А что?
— Думаю, килограммов пять потратить можно. Наштампуем для Великого князя тысячу монет, да сложим их в красивый сундучок…
— Можно-то, можно. Только не хочется ничего давать. Мы и так в Москву вбухали столько, что если это всё перевести на деньги, то хватит на постройку небольшого городка с пятитысячным населением. Кстати, как думаешь, почему я прекратил продажу наших ружей?
— Почему?
— Потому, что их реальная цена больше, как минимум в десять раз! Здесь изготовление элементарной жести приписывают к космическим технологиям. Мы вон металл через вальцы пропускаем и придаём ему любую толщину, а в Европе железные бруски долбят молотками до посинения, пока тонкий лист не получится, после чего протравливают в моче или прокисшем вине… Пипец, блин, гальваника!
— А что потом с нею делают? — удивился Бурков.
— Лудят. То есть покрывают оловом, а затем продают богатым людям. Покрыть крышу таким изделием считается очень круто! Но в основном жестянка используется для отделки храмов. Кстати, мне рассказывали историю, как один богач покрыл ею крышу, а ночью у него всё спёрли. Несчастный так расстроился, что взял и повесился…
— Ого! А мы жестянкой ангары кроем… Эдак любой подойдёт и оторвёт, — забеспокоился министр безопасности.
— У нас она не лужённая, а оцинкованная…
— Дешевле что ли? — усомнился Артём Николаевич.
— Не-а, наоборот — дороже раз в сто…
— Охренеть! То-то я думаю, чего это у Сомова все ангары закрашены коричневой краской…
— У нас не воруют, — в голосе императора прорезались хвалебные нотки. — А у него публика несколько другая…
— Нам тоже надо закрасить. Нечего богатства выставлять напоказ! Иначе появятся желающие всё это прикарманить…
— Нет, Артём Николаевич, слишком много краски уйдёт. А с желающими как-нибудь справимся. Но наработки по этой теме есть. Мы сейчас технологию разрабатываем, чтобы сразу красить железо…
— А чего там технологичного? Крась, да и всё…
— Ага, — усмехнулся Черныш, — чтобы после сезона дождей одна ржавчина осталась? Не всё так просто! Тут и само железо необходимо правильно обработать, и краску нужную подобрать, и сушить в специальных печах, соблюдая определённый температурный режим. Вон эмалированную посуду до сих пор делать не научились. А ведь какой бы вышел ходовой товар! Поэтому экспериментируем…
— А Сомов что же, без всяких экспериментов всё сделал?
— Угу. Он на основе битума что-то там выдумал и закрасил все склады, чтобы в глаза не бросались.