— Какое?
— Электрический стул нужно сделать…
— Зачем тебе? — удивился Кузьма. — Вроде мы не в Америке и сейчас не XXI век…
— Не беспокойся, казнями я заниматься не собираюсь. А вот сделать так, чтобы в нужный момент человек подпрыгнул от небольшого удара током, хочу… С воровством буду бороться при помощи этого стула.
— Ты про казни-то мне не рассказывай, — хмыкнул Краснов-младший. — У тебя полмесяца назад во время общей молитвы двенадцать человек окочурилось… И главное все, как по команде, после слов батюшки: "Господи, если среди нас есть грешники, предавшие веру, пусть они навеки застынут"… Похоже, он тогда сам испугался больше всех.
— Ничего, крепче верить будет. А с предателями по-другому нельзя. Мало того, что силу большую набрали — у каждого имелось по полторы сотни хорошо обученных воинов, так начали вести свою собственную игру. У них народу перемёрло до фига, в некоторых районах вообще людей не осталось, так эти козлы объединились и стали заглядываться на территорию своих соседей, чтобы там разжиться себе подобными… Нафига нам внутри страны междоусобица? Зато остальным наука.
— Понятно… А Черныш и Бурков в курсе?
— В курсе. Если наш император и сомневался, то министр безопасности полностью поддержал. Он вообще такие вещи старается задавить в зародыше.
— Это точно, — подтвердил Кузьма. — А теперь расскажи, как ты собираешься бороться с воровством…
Через несколько дней, когда "электрический стул" был готов, а служба телохранителей маршала вкупе с донесениями от архитектора выявили самых рьяных "несунов", Сомов устроил суд. Случился он вечером после окончания работ (не днём же представление устраивать?). Для этого собрали толпу в тысячу человек. Большего и не требовалось. Иначе обеспечить порядок просто бы не получилось. Да и не было ещё такой большой площадки, чтобы всех уместить. Пока хватало и этого. А уж потом молва разнесёт все подробности.
Устраивая суд, Иван преследовал две основных цели: пресечь воровство и протолкнуть в массы христианскую веру. Народ в городе подобрался разношёрстный и во что только не верил. Причём христиан и мусульман имелось меньше всего.
Для маршала соорудили подобие высокого трона, украшенного дорогими шкурами. Сам он тоже оделся очень богато. Вокруг него расположилась грозная охрана и самые очаровательные девушки, одетые в лучшие наряды. А ещё православный батюшка (бывший ученик Дундича). В пяти метрах от помоста, на котором возвышался трон, стоял скромный стул с небольшой спинкой и подлокотниками. Главной его особенностью были маленькие тонкие стальные пластинки, аккуратно расположенные по всей поверхности. Со стороны они казались неким украшением и сидеть никак не мешали. А ещё стул был слегка влажным…
Сначала на него сажали тех, кого поймали с поличным. Маршал, призывая Бога и небеса в свидетели, спрашивал, имелся ли у подсудимого злой умысел, то есть — воровал он или нет? Напоминая, что воровство — это один из самых тяжких грехов. Если человек сознавался, то именем Господа Бога, находящийся рядом с маршалом батюшка, отпускал оступившемуся человеку совершённый грех. Однако его требовалось отработать. Тут же человека вносили в специальный список, под которым он ставил отпечаток своего пальца (грамотных практически не имелось).
Были и такие, кто пытался всячески оправдываться и юлить. Но когда приглашали свидетелей, которые указывали, как тех поймали с украденным, они быстро сознавались. С ними поступали чуть построже, чем с раскаявшимися воришками — увеличивалось время отработки греха. В конце стали вызывать тех, о чьём воровстве проведали девушки из службы телохранителей. То есть эти мошенники думали, что про их художества никто не знает. Сомов даже специально попросил, чтобы некоторых явных клептоманов "не замечали", но обязательно запомнили… Вот тут-то и начиналось представление. По подсказке девушек судья указывал в толпе на человека, солдаты выводили его и усаживали на стул. Начинался допрос… Узнав имя, место проживание и род занятий, маршал переходил к основному вопросу.
— Подсудимый Мунькапо, — спрашивал он, — отвечай: воровал ты или нет?
— Нет, дон Иван, — отвечал хитрец, старательно отводя взгляд в сторону.
— Есть ли свидетели, кто бы видел, как он воровал? — обращался Сомов к толпе, но толпа молчала. — Тогда я призываю в свидетели Господа Бога нашего Иисуса Христа… Если подсудимый Мунькапо не виноват, пусть продолжает спокойно сидеть на стуле. А если виновен, то не будет ему покоя!..