В южной части Коморских островов дау бросили якоря и стали делать вид, что ремонтируются, тем более пару суток океан действительно был неспокойным. На рассвете пятого дня их атаковали восемь галер. Из-за лёгкого тумана эту атаку чуть не прозевали, но, слава Богу, всё прошло благополучно. Пиратов посекли шрапнелью, галеры захватили. Через пленных Костя выяснил, что действовали эти налётчики по наводке из Килвы (ныне этого города не существует), уже бывшей столицы султаната. А обосновались пираты в одной из северо-западных бухт Мадагаскара, откуда совершали свои вылазки, имея сеть разведчиков на островах. Оказывается торговля между восточной Африкой и Мадагаскаром была достаточно оживлённой и конкуренцию среди купцов никто не отменял. Косте оставалось только покачать головой, так как в книгах по истории об этом практически ничего не говорилось, а имеющаяся информация начиналась только со времён Васко да Гамы, открывшего морской путь в Индию. Товары, что были у пиратов, конфисковали, а их самих доставили в Момбасу в качестве доказательства. Пять из восьми судов продали. Всё, что забрали у морских разбойников, как раз на три оставшиеся галеры и поместилось. Пиратов султан казнил в назидание другим. Купцы, захотевшие иметь с Башлыковым дела, подтвердили все прежние договорённости, после чего он отправился домой, не горя желанием задерживаться в здешних водах.
Глава 5. Сладкая вата
— Что это, Артём? — спросила Эвридика Буркова у мужа, который протягивал ей пушистый шарик сладкой ваты.
— Ты же знаешь, что я у тебя волшебник…
— Ты колдун?! — изумилась молодая женщина, резко убрав руку от протянутого ей лакомства.
— Где ты видела колдунов, которые отщипывают у облаков края и дарят их своим жёнам? Я волшебник, — сказал мужчина и хитро улыбнулся.
Девушка подозрительно глядела на мужа и не знала, как реагировать. С одной стороны она понимала, что облака, это то же, что и туман. А с другой… Она увидела в "Олимпе" столько необычного, что не знала, чему можно верить, а чему нельзя.
— Дядя Артём, вас папа ищет! — крикнул забежавший в читальный зал Ярослав, держа в руках уже слегка объеденный шарик сладкой ваты.
— Зачем? — повернулся к нему Бурков.
— Корабли и люди карантин прошли, устраивать всех надо! — так же громко произнёс мальчик и откусил кусочек сладости.
— Ладно, иди, я сейчас приду.
Ярослав убежал, а Артём Николаевич, снова с хитрой улыбкой посмотрел на жену и спросил:
— Значит, не хочешь попробовать частичку облака? А все остальные уже попробовали… Смотри, так и останешься без сладкого…
Эвридика, вспомнив, как ребёнок непринуждённо ел этот пушистый белый шарик, решилась взять угощение.
— Мм, вкусно! — расцвела она, откусив немного.
— Вот видишь, а ты не хотела брать…
— Неужели это из облака? — спросила она по-детски наивно.
— Конечно! Ловишь облако, отщипываешь от него немного, посыпаешь сахаром и угощаешь всех, кого любишь! — озорно улыбаясь, ответил Бурков.
— Не слушай его! — сказала зашедшая в читальный зал Елена Петровна Шамова, — мужчины только и умеют, как обманывать молодых глупых девушек. Это из сахара сделано. А ты, старый, пошли людей встречать…
— Погодите, погодите, донья Елена, — тут же отреагировал Бурков, — где это я обманываю?
И хитрый мужичок стал говорить о воздухе, о его влажности и о том, как это всё смешивается с сахаром…
— Не то поприще ты выбрал, Артём Николаевич, — перебила его Елена Петровна.
— Как не то? А какое надо было?
— Тебе бы в адвокаты, отмазываешься больно здорово, — позволила себе усмешку женщина, после чего развернулась и ушла.
— Ну, вот, такую сказку испортила, — вздохнул Бурков, — а ещё воспитательница… Пошли, Эвридика, людей встречать.
— Артём, почему эта женщина командует тобой? — спросила супруга, не понявшая и половины из того, что говорил её муж и Елена Петровна, но видя, что он немного расстроился.
— Должность у неё такая, моя красавица, — ответил Бурков, обнимая супругу за плечи. — Она всех любит, поэтому и приходиться ей быть такой строгой. Вот ты же учишься лекарскому делу, видела, как операции делают?
— Да, — кивнула молодая женщина.
— Лекарю, чтобы вылечить человека, приходится делать ему больно. А Елене Петровне приходится быть строгой, чтобы люди не стали плохими.