— Плюс к этому, белая рабыня…
— Белая рабыня? — удивился Башлыков. — А можно посмотреть?
— Конечно, дон Константин, пошли, посмотрим.
В комнате, куда они зашли, на полу, покрытым пёстрым ковром, сидела закутанная в цветные материи девушка лет семнадцати. Гасан приказал своим слугам поднять её и раздеть. Костя, привыкший за последнее время к тому, что с рабами хозяин никогда не церемонится, спокойно глядел, как слуги ловко освобождают невольницу от одежд. Девушка же хоть и вела себя послушно, но явной покорности не выказывала.
— Гасан, кто она и откуда ты её привёз? — спросил Башлыков.
— Издалека, — показал купец рукой на север.
— Неужели специально для меня вёз?
— Не буду лукавить, не для тебя. Но… — замялся Гасан.
— Что? Говори!
— Дон Константин, ты же воин, и, думаю, не испугаешься колдуньи?
— Колдуньи? — спросил Башлыков и внимательно поглядел на девушку.
Роста она была небольшого, где-то метр пятьдесят пять. Фигура стройная, грудь не больше второго размера. Черты лица правильные, только щёчки слегка пухловатые. В общем, девушка, как девушка, если бы необычное сочетание чёрных волос и изумрудно-голубых глаз, которые вызывающе глядели исподлобья.
— Она не прижилась ни у одного хозяина. Все отказывались от неё, — стал отвечать торговец, — я привёз эту фурию сюда и хотел подарить начальнику охраны города. Он бы смог её обуздать… Но почему бы и не тебе?
— Хех! — улыбнулся Костя, — у нас тоже есть начальник охраны города. Как раз не женатый. Правда, не молодой уже, но, насколько я знаю, некоторые рабыни с удовольствием проводят с ним ночи.
— Значит, договорились? — обрадовался Гасан.
— Договорились! Даже больше того, я дам тебе не одно, а два зеркала, в счёт наших будущих торговых сделок.
Глава 11. Звёздный
— Паруса! Паруса! — закричали играющие на пляже дети.
Двое из них тут же сорвались с места и побежали к солдатским казармам.
— Дон лейтенант! Дон лейтенант! — наперебой загомонили они, — паруса! Много-много!
Кирилл Орлов — один из лейтенантов городского гарнизона, тут же отдал приказ двум солдатам оповестить императора и министра безопасности об этом событии. Здесь хоть и ждали возвращения своих путешественников, но на всякий случай готовились к любым неожиданностям. Неожиданностей не произошло, правда, и быстрой встречи тоже. Корабли бросили якоря на рейде и доставляли людей шлюпками. Слева от порта были выстроены карантинные бараки с зарешётчатыми окнами и отгороженные от города высоким забором. Всех вновь прибывших отправляли сначала туда. На строительстве такого объекта настояли женщины, начитавшись ужасов об эпидемиях чумы в средние века. Министру здравоохранению пришлось с этим согласиться, а императору подписать закон о "Карантине для вновь прибывших судов". Процесс карантина происходил следующим образом: в первой комнате люди полностью раздевались и, оставив одежды, шли в помывочную, а комната подвергалась кварцеванию. Потом оставленную одежду кипятили. Людей же, после помывки, осматривали, подстригали, брили и снова отправляли под душ, но уже в другую комнату. Выходя из душа, человек получал длинный лёгкий халат и отправлялся в комнату отдыха. Всего их было восемь, на пятнадцать коек каждая. Здесь люди проводили три дня. В столовой, что примыкала к бараку, новоприбывших кормили завтраком, обедом и ужином. Пока они находились в карантине, каждого опрашивали и составляли на него досье. Эту работу проводили сотрудники службы безопасности. Тут же решался вопрос, связанный с дальнейшей деятельностью новых жителей империи. Стоящие на рейде корабли, тоже подвергались осмотру и дезинфекции. Товары сортировались и отправлялись на склады. Опустевшие суда ставили на прикол. Матросам предстояло в ближайшее время заняться их ремонтом и чисткой днища от всяких наростов.
— Вот, Владыка, это Афанасий Никитин, — говорил Руслан, поцеловав Дундичу руку. — Мечтает увидеть твою небесную лабораторию.
Купец отвесил глубокий и поклон и тоже приложился к протянутой руке.
— Что же, я рад, Афанасий, что ты согласился приехать к нам в гости. Неволить тебя не будем, но если понравиться, то можешь смело оставаться. Построишь себе дом, обзаведёшься семьёй, да станешь делами торговыми заведовать. Кому с Русью торговать, как не тебе?
— Благодарствую, Владыка, — ответил мужчина, снова сделав поклон, — я подумаю над твоими словами.
Попав в карантин, Афанасий чего только не передумал. Слишком всё было не так, как везде. Благо Костя и Руслан подготовили его заранее и объяснили, для чего нужен карантин, а борода и волосы ещё отрастут. Теперь же, видя как его радушно принимают, дивился ещё больше. Да и размеры самого "Олимпа" путешественника впечатлили.
— Хорошо, — сказал Дундич, — а пока пойдём, покажу покои, которые для тебя определили.
И мужчины отправились знакомиться с жильём. В это же время Константин с белокожей рабыней шли в спортзал. Там должен был находиться Бурков… Девушка, как и Афанасий, тоже пребывала в некотором шоке. Пока они плыли до Звёздного, то отношение к ней оставалось таким же, как и к остальным рабыням, то есть спокойным. Кормили два раза в день, утром и вечером, но сытно. Свободного же времени было мало, с ней, как и с другими девушками, постоянно занимались русским языком, а ещё заставляли делать гимнастические упражнения. От мужчин-рабов они плыли отдельно. Доплыли без особых приключений. Карантин многие восприняли неоднозначно. Как будто в тюрьме, но отношение ко всем доброе… И вот она идёт по огромному коридору неизвестно куда с мужчиной, который её купил…
— Не помешаю? — спросил Башлыков у играющего в настольный теннис Буркова.
Девушка удивлённо взирала на двух мужчин. Первый — это Борис Михеев, одежда которого состояла из серых спортивных трико, красной майки и светлых кроссовок. Второй мужчина — Артём Николаевич, одетый в клетчатые шорты бело-чёрно-голубой расцветки, светлую футболку, разрисованную непонятными животными и синие кроссовки. Его голову обвивала неширокая махровая повязка жёлтого цвета.
— Одну минутку, — ответил Бурков, — ещё пара моих подач и я победил!
— Это мы ещё посмотрим! — ответил его соперник.
Удивление и любопытство девушки только усилились. Такой игры она ещё не видела. Два человека ловко перекидывали лопаточками через сетку круглый шарик, который быстро отскакивал от стола.
— Всё, партия! — весело сказал Михеев Буркову, — Сегодня, дон Артём, не ваш день.
— Ещё не вечер, — отозвался министр безопасности, после чего повернулся к Константину, которого видел после его возвращения всего один раз. — Рассказывай, с чем пришёл?
— Вот, Артём Николаевич, привёз тебе невесту. Зовут Эвридикой. Родилась в Дербенте. Отец у неё был лекарем, а бабушка травницей. Свою мать девушка не помнит.
— Это что же, обженить меня захотел? — спросил Бурков, пристально глядя на девушку. — А чего не Черныша?
— Его только на княжне какой-нибудь можно, — весело ответил Костя.
— А меня, значит, на княжне нельзя?
— Никак нельзя!
— Это почему же? — перевёл Бурков взгляд с девушки на Башлыкова.
— А ты сам рассказывал, что был комсомольцем. А разве можно комсомольцу жениться на княжне? — спросил Костя, и довольная улыбка растянулась по его лицу.
— Прохвост ты, дон адмирал, — улыбнулся в ответ Бурков и спросил, — а вдруг девушка не хочет замуж?
— Эвридика, этот господин желает знать, согласна ли ты стать его женой? — спросил Костя по-арабски, так как знал его намного лучше, чем она русский.
— А что будет, если я скажу "нет"?
— Тогда он не научит играть тебя в игру, которую ты только что видела, — ответил Костя, сделав серьёзное лицо.
В принципе он не больно-то из-за этого переживал. Девушку уже заочно сосватали Гладкову в ученицы, так как лекарские познания у Эвридики имелись. Именно из-за этого её опасались прежние хозяева, вдруг отравит? Мужчинам нужна была послушная рабыня, а не своенравная фурия. А русичам наоборот — нужны были грамотные специалисты. Неволить они никого не собирались.