— Не вопрос, получится. А города?
— А в городах устроим диверсии. Нам захватывать их не надо. Главное мощный теракт с пожарами и целенаправленными разрушениями. Народ тут верующий, пусть думает, что гнев божий на них обрушился.
— Жестоко, — усмехнулся адмирал.
— Ну, в Индии вы тоже не в игрушки играли.
— И всё-таки, что нам это даст?
— Как что? Удар по их экономике. Фактория — эта та же база снабжения. Корабль приходит, а базы нет, людей нет, продовольственных запасов тем более… Кстати, если корабли станут исчезать — это тоже очень хорошо. Как думаешь, много ли найдётся желающих финансировать экспедиции, от которых одни убытки?
— Ладно, — вмешался в разговор император, — о Португалии после. Сейчас нас больше волнует Египет. Тут Иван предложил подарить их султану трон, как из фильма "Игры престолов".
— А где мы его возьмём?! — изумился Руслан.
— Сделаем! — как само собой разумеющееся заявил маршал.
— Сделаем, — подтвердил император, — главное легенду крутую придумать, чтобы самолюбие султана потешить…
После чего началось обсуждение деталей предстоящей экспедиции в Египет. Сидели долго, пока не пришли жёны и не увели мужчин в столовую. Этим же вечером у Черныша состоялся ещё один разговор…
— Чудно у вас всё, Ваше величество, — говорил приглашённый к нему в кабинет Афанасий Никитин. — И рать вроде такая маленькая, а солдаты рассказывают, что вы город захватили и помогли Махмуду Гавану битву выиграть.
— Раз хороший человек попросил помощи, чего бы ему не помочь? — усмехнулся Черныш. — А сила армии не в её количестве, а в выучке солдат и толковых командирах. Только это, просьба у меня к тебе, Афанасий…
— Какая же? — спросил мужчина и почтительно посмотрел на императора.
— Не нужно нигде говорить про маленькую рать. Во-первых: находясь здесь, ты не владеешь всей информацией по нашей стране. А во-вторых: неверный слух про небольшую рать, и с нами не захотят считаться, решат, что мы слабые… Придётся тогда силой доказывать обратное. А мы это умеем. Сам видел, сколько захваченного оружия и доспехов перевозили с кораблей.
— Видел. Очень много.
— Не даром же их отдали, верно? Я, как христианин, не люблю проливать людскую кровь… Но, как правитель, не задумываясь, прикажу обрушить всю мощь нашего войска, на тех, кто решит, что мы слабые.
— Я понял вас, Ваше величество, — с поклоном ответил Афанасий.
— Вот и хорошо. Кстати, хочу спросить, как подготовка к торговле с Русью идёт?
— Собираем товар. И журнал я завёл, куда всё точно записываю и меру весов вашу выучил, удобная мера. Только говорят, что ещё товары будут, а я и не знаю какие.
— Не товары, а подарки Московскому князю. Во-первых: это наши ружья и пистолеты. Кстати, тебя уже научили ими пользоваться?
— Да. Грозные у вас ружья! Такая пищаль за сто шагов любого доспешного воина остановит. Может и не убьёт, но кишки отобьёт точно. Ваши офицеры доспехи на свинью нацепляли и стреляли по ней. Ох, и визжала животинка! А человеку каково? Правда, пистолеты послабже будут.
— Они для ближнего боя предназначены. Подошёл противник к тебе вплотную, а ты бабах по нему и всё… — несколько мрачновато прокомментировал Павел Андреевич.
— Да, грозное оружие, — многозначительно покачал головой Никитин, после чего спросил, — Ваше величество, а почему вы именно с Москвой торговать хотите, а не с Новгородом или Тверью?
— Дорогой ты мой купец, Афанасий Никитин, — улыбнулся Черныш, — торговля — это не только прибыль, но и политика. Знаешь такое слово?
— Знаю, Владыка просветил меня…
— Так вот, в Москве сейчас сила русская крепнет! Она станет собирательницей земель христианских! Ты сам много путешествовал и видел, как ханы, князья и раджи кругом свары между собой устраивают. Нет единого правителя, и народ от этого страдает, и законы каждый под себя подстраивает. Разве это хорошо?
— Нет, Ваше величество, плохо это.
— Вот и я говорю, что плохо. А поможем мы Москве своими товарами и знаниями, быстрее на Русь порядок придёт, быстрее басурмане укорот получат. У купцов торговля спокойнее пойдёт, потому, как будут бояться их обижать, зная, что незамедлительно последует наказание. Вон, с нами арабские купцы торговлю выгодную вели. Напали на них пираты, купцов живота лишили, товары пограбили. И где теперь эти пираты? Дон Константин всех разбойников изловил и султану отдал, а тот приказал лишить их головы. Теперь все знают, что тех, кто торгует с ЮАР, обижать нельзя.
— Да, видел я, как они умеют наказывать, — вспомнил купец две битвы, свидетелем которых ему довелось быть. — А на счёт Москвы, Ваше величество, вы правы, сильна она стала, но другие князья и посадники не хотят её власть признавать.
— Насколько мне известно, Новгород уже признал, хоть ещё и не покорился, — ответил Черныш и загадочно улыбнулся. Но потом, словно спохватившись, сделал серьёзное лицо и сказал, — а Руси порт морской нужен недалеко от Копорья или в устье Северной Двины, да такой, чтобы корабли, которые там изготовят, могли бы со всем миром торговлю вести. А то дурят вас ганзейские купцы. Товар, вывозимый ими с русских земель в Европу, такую прибыль даёт, что за неё они мать родную удушат.
— Да разве ж такое возможно, Ваше величество? — изумился купец, перекрестившись.
— Ты про мать или про прибыль спрашиваешь?
— Про душегубство я спросил. Про прибыль и так всё понятно, без прибыли какая торговля? — ответил Афанасий.
— Считай, что, правда. Родную мать они, конечно, не тронут, но на чужую им точно — плевать. Вот…
И Черныш достал карту мира, на которой отсутствовали Америка, Гренландия, Австралия, Индонезия, Мадагаскар, Япония и морской путь в Индию вокруг Африки. Россия была обрезана с севера на юг от устья реки Лены до Владивостока. А ещё намного южнее Индии, где-то посередине между южной Африкой и Австралией был нарисован остров, размерами не уступающий Мадагаскару. Надпись на нём гласила "ЮАР". Разложив карту на столе, Черныш спросил:
— Как думаешь, Афанасий, товары лучше перевозить по воде или по земле?
— Конечно по воде. И взять можно намного больше, и отпадает надобность ухаживать за животными, которые груз посуху перевозят.
— А теперь гляди, вот Русь, а вот Ганза, а вот другие страны, которые омываются морями и для них морская торговля, как манна небесная…
Афанасию до этого не показывали карту. И он на какое-то время застыл в изумлении, не обращая внимания на слова императора, но вскоре опомнился.
— Это что же, Ваше величество, все земли мира?
— Может и не все, может и ещё где какие есть. Но на сегодняшний день эта самая полная и подробная карта. Правда, чётких границ всех государств мы не знаем, слишком уж часто они меняются, — ответил Черныш и на некоторое время замолчал. — Так вот, ганзейцы на Руси покупают поташ… Кстати, много покупают?
— Очень много.
— А теперь погляди на эти окна, — и Черныш указал на два больших окна в своём кабинете, за которыми алел закат. — На Руси такое стекло сколько стоит?
— Очень дорого, Ваше величество, даже у князя таких нет.
— Вот! Очень дорого! А без поташа их не сделать. Каких-то пара килограммов и два окна огромной стоимости готовы. Вы ганзейцам поташ за рубль, а они вам стекло за тысячу, да и стекло-то так себе, с моим не сравнить, правильно?
— Не сравнить!
— И это только поташ. А знаешь, сколько в немецких землях стоят специи, которые купцы из Индии везут, а шёлк, а благовония? Поэтому я и говорю про порт. Лучше его строить в устье Северной Двины, — и Черныш ткнул пальцем в кружочек, которым обозначались Колмогоры. — Вам самим нужно торговлю со всем миром налаживать. Если через Варяжское (Балтийское) море ходу нет, то через Белое, пожалуйста. Главное — не хвалиться нигде. А карта эта десятки тысяч лавров стоит, а прибыли может принести ещё больше, согласен?