- Привет, - сказал он.
- Привет, - ответил я ему.
- Ты что, застрял? - спросил он. - Джуни увидела тебя из окна. Говорит, ты тут застрял.
В темноте его лицо казалось бледным. У него были голубые глаза и копна рыжих волос на голове.
- Не можешь сдвинуться с места, а? - сказал он, и тут же у него на лице появилась улыбка, которая мне совсем не понравилась, как и прищур его глаз.
- Послушайте, - сказал я, - не могли бы вы позвать мою подружку? Квартира номер...
- А копов тебе не позвать? - спросил он, все еще улыбаясь.
- Не надо, - поспешно ответил я хриплым голосом. - Нет, копов не надо.
- У тебя неприятности с полицией?
- Нет. Но полицию вызывать не надо.
Он улыбнулся, размахнулся и вмазал мне по лицу.
- Эй, какого черта...
- Заткнись, сопляк! Заткнись или получишь еще!
- Ну что за...
- Говорю, заткнись!
Он оттянул мою голову за волосы и ударил ею о цементную стену, а потом начал шарить у меня по карманам.
- Эй...
- Молчи! - сказал он, снова ударив меня. - Где твои деньги?
- У меня их нет.
- Где они, придурок?
- Это что, ограбление? Вы ошиблись номером, мистер. Вы...
- Как ты тут оказался?
- Прыгнул.
- Зачем?
- Я.., это не ваше дело.
- Ты сюда что-то обронил?
Он пристально посмотрел на меня, разозлившись, потому что у меня не было при себе денег.
- Так? Ты уронил сюда что-то ценное? Я ничего не ответил.
- Значит, точно. Ну, давай посмотрим.
Он принялся искать во дворе, осматривая бетон. Я следил за ним взглядом, а одним глазом смотрел на шприц, лежащий в углу, и изо всех сил надеялся, что он его не найдет. Он обыскал бетон, потом заметил блестящий металл и сказал:
- Ясно. Теперь понятно. Наркоман проклятый! Он поднял шприц и положил его себе на ладонь, иглой направив на меня.
- Ты за этим сюда полез, наркота? За этим?
- Отдайте мне шприц, - выдавил я из себя. Он засмеялся, а потом сказал:
- У тебя есть то, что идет в комплекте со шприцем?
- Нет. - Я неуверенно замотал головой.
- Дурь тоже тут внизу, а? Бросил сюда, а? Так вот почему ты не хочешь встречаться с копами, а?
Он снова стал искать на бетоне, и не прошло и двух секунд, как он нашел косячок.
- Ну-ну, - сказал он. - Может, в конце концов, это и не такая уж ценность. Сколько мне за это дадут? Пятерку? Десятку?
- Послушайте, - сказал я. - Отдайте это мне! Мне очень нужно, поверьте. Я.., я вам заплачу. Я.., я все сделаю, что вы скажете.
- Говоришь, тебе очень нужно, а? Так ты без этого не можешь, сынок?
- Черт, конечно же могу! - возмутился я.
- Тогда зачем тебе?
- Я просто...
- Я собираюсь разобраться с этим порошком, - сказал он. - Тогда мы с Джуни сможем сходить и посмотреть какое-нибудь шоу. Тебе понравилась Джуни, мальчик? Она сказала, что ты пялился на нее, когда она раздевалась.
- Послушайте, мистер, пожалуйста! Отдайте мне порошок, и я...
- Заткнись! - рявкнул он.
Он взял шприц и отнес его к кирпичной стене, а потом всадил иглу прямо в кирпич, согнул и перекрутил ее.
- Не надо! - умолял его я. - Не надо! Вы же... Он закончил калечить шприц, а потом швырнул его на дальнюю стену двора, и я услышал, как разбилось стекло, когда шприц ударился о кирпич.
- А теперь я это продам, - сказал он. - Ты знаешь, наркоманам это может понадобиться?
- Ах ты, негодяй! - прохрипел я. - Грязный, вонючий, гадкий сукин сын, мерза...
Тут он меня ударил ногой, и я упал на бетон, все еще обзывая его. Он прошел к двери в подвал, и на какое-то мгновение свет опять заполнил двор. А потом дверь со скрипом захлопнулась, и он ушел с моим героином, а мой шприц остался лежать во дворе, разбитый на мелкие кусочки.
Я начал плакать, а когда перестал, меня снова начало рвать, и я давился от рвотных позывов до тех пор, пока солнечный свет снова не залил двор, и именно тогда меня нашла Анни.
***
Чтобы вытащить меня из решетки, пришлось распиливать прутья. Доктор загипсовал мне ногу и сделал укол, чтобы не развилась гангрена. Когда он ушел, я лежал на кровати и смотрел на Анни в ее голубом шерстяном платье, и снова думал о том рыжеволосом гаде и о его девчонке Джуни, и прикидывал, за сколько он продал мой героин.
Но сейчас это не имело никакого значения. Похоже, ничего вообще уже не имеет значения. Потому что Анни держит в руке ложку, с верхом наполненную героином, а спичка под ложкой горит маленьким желтым огоньком, помогая смешивать героин с водой.
- Ты многое перенес, Джой, - сказала она.
- Неужели? - Наблюдая, как растворяется горка героина, я облизнул губы.
Она нажала на шприц, чтобы вытолкнуть воздух, а потом набрала зелье, а я смотрел, как молочного цвета вещество поднимается по размеченному шкалой стеклянному цилиндру.
- Хочешь, беби? - спросила Анни.
- Ты спрашиваешь, хочу ли я дышать?
- Парень, ты точно влип. Завяз по самые уши.
- Кто? Я? Да я могу бросить в любой момент! - сказал я.
- После всего, что тебе пришлось пережить, ты должен бы ненавидеть эту дурь. Тебе бы захотелось плевать каждый раз, как только ты ее видишь. Ты подсел на иглу, дружок.
- Только не я! - возразил я. - Я могу бросить, если будет нужно.
- Тогда почему не бросаешь?
- А чего ради? - удивился я. - Кому от этого вред? Эй, так ты дашь мне или нет?
Она принесла набранный шприц к кровати и вколола так, как только Анни умеет ввести наркотик. Она наполняла мою вену зельем до тех пор, пока у меня глаза чуть не вылезли из орбит. И я позабыл и о сломанной ноге, и о том, что произошло во дворе. Я думал только о героине, вливающемся в эти набрякшие толстые вены, и радовался, что не сижу на игле, потому что парень, который сидит на игле, просто никуда не годится.
И тогда я стал вырубаться. А потом принялся прикидывать, где раздобыть новую дозу, размышляя, созрел ли Гарри-Конь до того, чтобы пожалеть меня и опять дать героин бесплатно.