— Голова кружится?
— Да.
— Тошнит?
— Да.
Отпустив ее руку, он тем не менее продолжал сидеть, ничем не выказывая намерения покинуть Сьюзен. Наоборот, внимательно смотрел на нее, словно обдумывая, как с ней поступить. Он явно поверил в болезнь Сьюзен, но, кажется, не знал, что предпринять. Пока, может быть, ничего. Он, видимо, решил подождать, посмотреть, не ухудшится ли состояние Сьюзен. А именно это ей и нужно было, чтобы осуществить свой план.
Опасаясь выдать себя неосторожным жестом или словом, Сьюзен снова закрыла глаза и еще раз мысленно пожелала, чтобы он поскорее ушел. Трудно управлять своими чувствами в том жалком состоянии, в каком она все еще пребывала. Ей не становилось лучше из-за того, что он сидел рядом в своих выгоревших джинсах, в черном матросском свитере с высоким горлом — такой мощный, пышущий теплом, такой чертовски… робкий.
— У вас есть имя? — мягко спросила она, сообразив, что информация может оказаться полезной, особенно если ей повезет и она свяжется с Максвеллом.
— Уайлдер. Фрэнк Уайлдер.
— Правда? — Она с любопытством на него покосилась: человек с таким именем должен быть честным, достойным гражданином, а не прихлебателем в криминальном мире.
— Ну да, правда.
Он криво усмехнулся, и сердце Сьюзен забилось сильнее. В другое время, в ином месте она нашла бы его привлекательным — это точно. Но здесь, сейчас, нельзя ни на секунду забывать, что под смазливой личиной скрывается безжалостный убийца. Иначе ей снова захочется вымаливать себе жизнь, а не бороться за нее. И это было бы непростительной глупостью.
— Слушайте Уайлдер, я не совсем здорова, а потому была бы очень признательна, если бы вы на время оставили меня, — пробормотала она, натянула на голову плед и отвернулась к стене.
Фрэнк, не двинувшись с места, смотрел на скорчившуюся в постели женщину со смешанным чувством досады и восхищения. Смелая женщина. Ее опоили наркотиком и похитили, затем посадили под замок на яхте, отдав во власть совершенно незнакомому мужчине, который, как она предполагает, является человеком из банды Трейдера. Она совершенно больна и разбита. И тем не менее сохраняет невозмутимость. Хотя он не мог бы с полной уверенностью сказать, что Сьюзен и вправду отчаянно смелая женщина. Может, она просто свихнулась? Так или иначе, она уже доказала, что хлопот с ней не оберешься.
Как быть, когда она поправится? Допустим, через день-другой она почувствует себя лучше, думал Уайлдер, охваченный то ли беспокойством, то ли злостью. Упадок сил, головная боль, головокружение — это последствия подсунутого ей снотворного, но вдобавок ко всему у нее оказался жар. Кожа, как убедился Фрэнк, коснувшись ее лба и щек, сухая и горячая. Слишком горячая и сухая, если учесть, как сыро и холодно в каюте. Надо бы измерить ей температуру, но в нынешнем настроении она скорее разгрызет термометр на куски и осколки выплюнет ему в лицо. Пожалуй, лучше попытаться дать ей аспирин или что-нибудь в этом роде.
Сьюзен лежала на левом боку, когда через пару минут Уайлдер вернулся из каюты на носу с лекарствами в маленьких пузырьках и графином воды. Больная слабо застонала, но не пошевелилась, когда он снова сел на кровать.
— Я принес вам кое-что от головной боли. — Фрэнк поставил графин и лекарства на пол, протянул руку и ласково сжал ей плечо.
— Нет, спасибо, — буркнула она хриплым голосом, не имея сил даже повернуться.
— У вас нет выбора, миссис Ранделл, — проворчал Фрэнк. Необходимость быть терпеливым изматывала его. Одним плавным движением он сдвинул плед ей до пояса, повернул ее лицом к себе и подложил под ее голову подушку.
— Но я не… — запротестовала она.
— Вам аспирин или ацетоминафен? — Он держал пузырьки с таблетками у нее перед глазами, чтобы Сьюзен могла их видеть. Она дернулась в сторону, обеими руками прижимая плед к груди и таращась на Уайлдера широко раскрытыми, полными ужаса глазами.
— Вы не имеете права заставлять меня.
— Имею. И, поверьте мне, леди, я это сделаю, — увещевал он строптивицу таким мрачным и угрожающим тоном, на какой только был способен. Желание схватить ее и основательно встряхнуть едва не одолело Уайлдера снова. Что она вытворяет, дьявол ее побери? Она что, не желает выздороветь?
А может быть, и нет. Если действительно потеряла интерес к жизни и весь последний год мечтала о том, чтобы свести с ней счеты.