Сьюзен с ужасом обнаружила, что уже не чувствует к похитителю той враждебности, которая была в ней поначалу. Слабость непростительная! Ей приходилось слышать о таких случаях, и тем не менее разум отказывался верить, что жертва может испытывать не только благодарность, но и влечение к бандиту. А теперь, к своей великой досаде, она сама переживает нечто подобное. Не то чтобы ее тянуло к Уайлдеру. Вовсе нет. Однако она начала понимать, что это могло бы случиться, если не соблюдать крайнюю осторожность. И Сьюзен твердо пообещала себе быть начеку.
Хотя ей не всегда удается вовремя прикусить свой дерзкий язычок, оказалось, что она вполне может избегать постоянных стычек с Уайлдером. Кое-как примирившись с тем, что с ней может произойти в любую минуту, Сьюзен не хотела превращать, очевидно, последние дни жизни в сплошной ад. Если не усугублять положения и вести себя тихо, возможно, она еще сумеет запросить помощи по радио или как-нибудь ночью успеет пристукнуть Уайлдера, прежде чем он расправится с ней. Спору нет, все это очень рискованно, а Сьюзен панически боялась снова оказаться под замком. И каким бы добрым и внимательным ни казался Уайлдер, ей ни за что не избежать запертой каюты, если она устроит, с его точки зрения, провокацию.
Кроме того, все еще оставалась некоторая вероятность, что шеф полиции в Сиэтле разыщет ее, особенно если Уайлдер решится снова выйти в море. Ему нравится ходить под парусом, как, впрочем, и Сьюзен, и его почему-то не пугает, что она подолгу задерживается на палубе. Правда, за все то время, что они провели в плавании, яхта ни разу не приблизилась к другому судну на такое расстояние, чтобы можно было позвать на помощь, но кто знает, может, следующая прогулка окажется более удачной.
От таких мыслей Сьюзен слегка приободрилась — рано унывать, еще не все потеряно. С улыбкой достала из ящика ночного столика щетку для волос и принялась расчесывать свои спутанные от ветра волосы. Если Уайлдеру вздумается еще раз покататься, она с радостью поддержит эту идею. Но ни за что первой не заикнется о новом выходе в море. Повышенный интерес может вызвать у ее тюремщика подозрения: а не затевает ли Сьюзен чего-нибудь коварного?
И еще она ни словом больше не упомянет судью Фэллоуза, дала себе обещание Сьюзен. Улыбка сбежала с ее лица. Она отложила щетку и взяла со стойки цветной платок. Ей и в голову не приходило, что Уайлдер может завести такой странный разговор об отчиме. Ни вспоминать, ни говорить о нем она не хотела, а похитившие ее бандиты должны были бы и сами знать о нем многое. Но Уайлдер расспрашивал, Сьюзен чувствовала себя обязанной отвечать честно, и — слово за слово — завязался разговор, приведший ее в полное замешательство.
Ее поражало, что Уайлдер не только интересуется отношениями между нею и судьей, но и старается почему-то убедить ее, будто Фэллоуза действительно волнует судьба Сьюзен. Потом-то до нее дошел смысл этих усилий: Уайлдер, вероятно, хочет удостовериться, что отчим согласится на любые условия, какие ему будут поставлены бандитами. Ведь в случае отказа Уайлдеру, скорее всего, не заплатят. Получится, что весь труд пошел насмарку, и ему не останется ничего иного, как убить Сьюзен.
Конечно, она могла бы пообещать не обращаться в полицию и посулить в виде выкупа все, что у нее есть, до последнего цента, а это не так уж мало, если учесть выплату по страховому полису Эндрю. Лишь бы Уайлдер согласился отпустить ее.
Она еще ни разу не слышала, чтобы Уайлдер говорил с кем-нибудь о ней, хотя это еще не означало, что он не получал никаких указаний. Он мог преспокойно позвонить по телефону из коттеджа или радировать с яхты, и Сьюзен ничего бы не узнала. Более того, став свидетельницей необычайной деловитости Уайлдера, она готова побиться об заклад, что ее тюремщик уже давным-давно сообщил Фэллоузу о своих требованиях. И, независимо от ответа судьи, Сьюзен не сомневалась, что дни ее сочтены. Преступники редко оставляют в живых свидетелей, если сами попадают в безвыходное положение.
Сьюзен в задумчивости побродила по каюте, поправила одеяло на кровати. Из кухни соблазнительно повеяло свежесваренным кофе. Она открыла дверь каюты и пошла на запах.
Она не знала, какая встреча ее ждет, она не видела Уайлдера с тех пор, как он отпустил ее с палубы. Пока Фрэнк бросал якорь, Сьюзен заглянула на кухню, сделала себе сандвич, затем вернулась в каюту и закрыла дверь. Она думала, Уайлдер будет настаивать, чтобы они ужинали вместе, но, когда тот наконец спустился вниз, он лишь спросил ее о самочувствии и больше не беспокоил весь вечер.
Она наливала себе кофе, когда из носовой каюты появился Уайлдер и направился к ней. В руке он держал объемистую сумку. Сьюзен подняла на него глаза, Фрэнк улыбнулся, и от этой его улыбки у нее екнуло сердце. Проклятье, он неотразим с этой белокурой прядью, упавшей на лоб, с голубыми глазами, в которых прыгают чертики. Сьюзен попыталась напомнить себе, что перед ней безжалостный убийца, прокрутила в голове, словно пленку, все дни, проведенные у него в плену, но пленку неожиданно заело на одном-единственном кадре: чудесная морская прогулка, они вдвоем на палубе — наперекор волнам и ветру.