— А ты разве еще не почувствовал этого? — если мне удалось так глубоко его прочувствовать…
Я расстегнула всего пару верхних пуговок на синей рубашке из прозрачной тафты с отливом "хамелеон". Зачем я выбрала эту рубашку? Хотела увидеть торс Дэниэла? Ну, увидела. Теперь… теперь волнуюсь так, будто хочу попросить его снять ее ко всем чертям.
Я вдруг подняла глаза вверх, оторвав напряженный взгляд от его волнительной яремной впадинки к самим глазам мужчины. Наши взгляды скрестились. Господи. Зачем? Зачем я это сделала?
Мои руки охватила какая-то странная необъяснимая дрожь. Казалось, задрожало даже надрывно забившееся сердце вместе с дыханием и горячими приливами внизу живота. Нет, я не почувствовала интимного возбуждения, но… меня почему-то скрутил приступ непонятной боли… сладкой боли. Мощная волна подкожного жара выбила из пор ментоловый "ожог" обволакивающей испарины. О, ГОС-ПО-ДИ.
Поспешно выдавив "невозмутимую" улыбку, я попыталась было перевести взгляд на его грудь или рубашку… Ага, какая разница? Там была именно грудь. Два тугих мышечных крыла под тонким слоем смуглой кожи с глянцевым "напылением" лоснящейся бронзы легкого загара (хм, где он в апреле успел так слегка подзагореть?)… Хорошее бегство, хотя и не удавшееся.
Я не смогла, поскольку его ответная улыбка задержала мой взгляд. Мало того, я увидел, как на его скулах заходили желваки.
Бесконечные мгновения сладкой вечности.
— Что-то мне подсказывает, что это станет самым незабываемым опытом в моей жизни.
Хватит. Хватит смотреть ему в лицо с такого близкого расстояния… Так…
Стоп.
Что… что, черт возьми, он имел в виду?.. Почему он так сказал?..
Эллис, сейчас же, сделай шаг назад… Отойди от него, живо.
— Тогда самое время продолжить, — умница. Да.
Вот так, два шага назад. Дыши спокойно и ровно, как ни в чем ни бывало. Не дай ему заметить, что с тобой происходит. Он не должен видеть, как дрожат твои руки.
Я несколько раз сжала и разжала пальцы, перед тем как взяться за камеру и поднести ее к лицу. Я очень, очень надеялась, что Дэн не заметит этого.
Успокойся. Иначе на твоей будущей карьере супер-пупер фотохудожника можно смело ставить крест.
Как я буду работать в дальнейшем, если начну реагировать подобным образом на каждого красивого мужчину под прицелом моего фотообъектива?.. Но что-то шептало мне противным едким голосом коварной пифии, что ничего схожего со мной больше никогда и ни с кем не произойдет…
Вопрос на засыпку. Как мне отвлечь себя работой, если Дэниэл являлся ее непосредственной частью? Просто блеск.
Но как оказалось, все вышло не настолько смертельным. Мне удалось войти или включиться в этот ритм и волну. Возможно, в этом мне помог сам Дэн. Его врожденная артистичность, движения и пластика, не только задевали мои женские струны слабовольного потребителя, но и помогали моему творческому Альтер-эго захватывать бескрайние территории моей скрытой неограниченной сущности дюйм за дюймом (если не милю за милей).
Я кожей ощущала все его свободные движения, и их сила частично впитывалась через мои поры, насыщая меня уверенностью, ажиотажем, жадностью и… одержимой страстью. Это была самая странная и невероятная фотосессия в моей жизни (даже последующие с тем же Дэном уже не казались настолько впечатлительными и проникновенными). Потому что это была реальная, чувственная связь между фотографом и его моделью. А мне, как главному похитителю времени, предоставлялась возможность узнать этого мужчину не только по банальным анкетным беседам. Я раскрывала его натуру по его движениям, выражениям лица, жестикуляции и способности обнажаться изнутри в самых откровенных "позах". Я дала ему ту свободу действий, о которой мечтают практически все — стать тем, кем ты всегда хотел (а может быть и был им всегда) стать.
И как после такого, спрашивается, можно не захлебнуться во всем этом?
— Ну, что, теперь ты готов делать то, о чем буду я тебя просить?
Я уже сама запуталась и толком не понимала многое из того что тогда делала или что-то заставляло меня это делать и говорить. Была ли это игра или что-то большее, совсем иной уровень, черта, которую мы оба переступили и не заметили… Но мне хотелось продлить это до бесконечности.