Выбрать главу

"Ох, еб**ь, как же ты течешь" — буквально прорычать ей это в шею, прикусив кожу у плавного изгиба плеча, вдыхая ее сумасшедший запах вместе с порывистыми стонами, слетающими из ее раскрытых губок. Да. Чувствовать, как несколько вязких капелек стекает по его мошонке из тугого колечка вагины, растянутого основанием его большого каменного члена.

"Боже, как же я тебя хочу… Быть в тебе, еб**ь свою девочку и хотеть этого еще больше. Долбить твою кончающую пизд**ку до скончания вечности" — услышать в ответ ее самый несдержанный сладострастный стон, резанувший жгучей отдачей-судорогой по всей длине члена. Выругаться еще грубее в ее алое ушко, погружая кончик языка в бархатные изгибы прохладной ушной раковины, чувствуя руками, кожей, перевозбужденным пенисом ответную дрожь в ее льнущем к нему теле. Она словно все еще продолжала кончать, пусть и не так бурно, зато протяжней и утонченней, пока он, ощутимо сбавив темп, медленно с вожделенным упоением скользил в ее сокращающихся стеночках пульсирующей киски. Выходил из нее почти до самой головки в прохладный вакуум фотостудии и снова погружался до одержимого исступления с долгожданной вспышкой неконтролируемой дрожи в головокружительную рельефную глубину обжигающего экстаза.

Оплести… всю… неразрывными силками собственных рук, всего тела, в беспомощной попытке прорваться через ее кожу, просочиться в разум, затянуть все мысли и чувства своими тугими сетями, сделать частью себя, продолжением себя, чтобы больше никогда и ни с кем не делить, не отпускать, не выпускать и не позволять даже дышать без него, управляя каждым шагом, желанием и порывом… Наконец-то прошептать в состоянии смертельного аффекта, на пике сладчайшей агонии, едва удерживаясь сознанием на гранях этой безумной реальности, как он любит ее, как сходит с ума, утопая в ней с каждым новым днем все глубже, отчаянней, без единого шанса на возврат.

Моя нежная сладкая девочка. Самая любимая и родная… МОЯ любимая девочка. МОЯ.

Хрипло застонать от новых упругих сжатий ее кончающей вагины, обжимающей и пытающейся затянуть в себя как можно глубже его онемевший член. Не удержаться самому от столь убийственных пыток и на последних микросекундах выйти из нее, бл**ь, скользнуть взрывающейся головкой по влажной полоске промежности, меж двумя упругими холмиками ягодичек и… без помощи пальцев, одним лишь трением о ее нежную кожу и прижимающуюся к его лобку попку, залить ее копчик и восхитительный изгиб спины горячими струями спермы. Fuck. Размазывая густые капли чистого порока между ней и собой, дурея и зверея от вызывающего запаха и шума крови, бьющей по вискам и глазам тройным залпом подскочившего давления. Как он еще не разорвав ее, не вонзил со всей дури в ее тело пальцы и зубы, не зарычал буквально…

"Дэн, боже…" — ее сладкий капризный всхлип, самый умопомрачительный и добивающий контрольным ударом. Слышать в ее голосе свое имя, теряя остатки самоконтроля. Он все-таки не сдерживается от столь откровенного соблазна, находит пальцами правой руки ее горлышко и ласковым обхватом под скулами запрокидывает ей голову назад, немного разворачивая лицом к себе. Господи Всевышний.

Или он все еще плохо видит, или ее личико действительно плывет от самого неописуемого блаженства. Чуть прикрытые глазки с дрожащими ресничками, раскрытые алые губки, нежные розовые пятна на бледной коже щечек и скул.

Как же ему хотелось это сказать тогда в самый первый раз, произнести в ее ротик… или он все-таки произнес? Беззвучно прошептал, скользя губами по ее податливым мягким створочкам, задевая их тонкую гладкую кожицу кончиком языка: "Я люблю тебя"

"Я хочу это личико… Отпечатай мне мои фотографии, прямо сейчас. Я не выпущу тебя сегодня отсюда, пока ты мне не распечатаешь их все до единой" — да, он не шутил, поскольку был на грани выбивающего аффекта. И ее расширившиеся в ответ от изумления глаза со зрачкми подстегнули сиюминутное желание до уровня незамедлительного требования. Если было можно, он бы потащил ее к себе домой в этот самый момент… нет, не на Торн-Крик…

"Прямо сейчас?" — нет, моя милая. Даже не пытайся увильнуть и придумать что-нибудь в оправдание.

"Да, сейчас же. На моих глазах, без права выбирать и удалять "неудавшиеся" кадры" — громким бархатным шепотом почти рычит в ее округлившиеся губки, продолжая зажимать ее ослабевшую фигурку между собой и твердым камнем холодной стены. Если начнет выкручиваться и сопротивляться, попросту подхватит на руки и отнесет прямиком в подсобку фотолаборатории. А может и так это сделает, буквально через несколько секунд.

"А если они все не удались?" — по ее слегка прифигевшему личику заскользили мимические подпольщики искреннего, детского восхищения. Она словно сама была не в состоянии отвести своего шокированного взгляда от склоненного над ней безупречного лика языческого бога-ревнивца.