Доколе! Когда уже высшим силам надоест издеваться надо мной, стирая в пыль все мечты и стремления! Или мне нет и не будет счастья в этой жизни? Никогда!
И груди вырвался всхлип, затем еще один, а через мгновение я уж хохотала в голос. Горько и зло. Это была не истерика, душа моя пылала от протеста против такой несправедливости, рвалась в бой, отстаивать свое право на жизнь и счастье. Вот только бороться было не с кем. Некому было доказывать, что я тоже живая, дышащая, думающая! И имею право на выбор. Я его заслужила, черт возьми!
Умом, понимая всю опасность и нелепость подобной вспышки, я постаралась усилием воли взять себя в руки. Но смех все не отпускал, даже когда я, сидя на полу, обхватила колени руками и уткнулась в них лицом. Плечи содрогались, словно от рыданий, но глаза оставались совершенно сухими.
Раздавшийся грохот прошел мимо моего внимания, как и последующий топот босых ног, отозвавшийся по полу слабой вибрацией. Лишь когда сильные мужские руки больно схватили меня за плечи и встряхнули, я подняла голову, чтобы услышать взволнованное:
— Эрин, что с тобой?! Приди в себя! Ты не поранилась? Что произошло?
— Все нормально. Я цела. Прекрати меня трясти уже, наконец!
— Слава богам! Я услышал звук разбитой посуды, а потом ты стала так странно смеяться, что я испугался! Зову, стучу, а ты не открываешь. Пришлось выломать замок. Что здесь случилось?
Голос, прижимающего меня к своей груди Рона, был взволнован и чуть хрипловат со сна. Да и сам мужчина являл собой олицетворение только что проснувшегося человека. Причем, судя по нему, побудка была явно экстренной: сам босиком, торс голый, волосы взлохмачены, а из одежды лишь одни подштанники. Да еще мой накопитель на шее болтается, переливается камешками при свете дня, словно в насмешку!
Только заметив его, я, малодушно растаявшая в тепле мужских объятий, вспомнила причину своего состояния и резко отпрянула назад, одновременно сильным толчком отпихивая от себя Рона.
— Не прикасайся ко мне, слышишь?! Вообще больше меня трогать не смей!
От моего крика он аж вздрогнул и отшатнулся.
— Да что с тобой сегодня такое случилось, Эрин? — спросил недоуменно и, как мне оказалось, даже капельку обиженно.
— Что случилось? Вот что случилось! — протянула к нему руки, тыкая татуировками чуть ли не в лицо. — Как ты это можешь объяснить?
Глаза Рона расширились, он бросил быстрый взгляд на свои запястья и потрясенно присвистнул.
— Неожиданно… Такого подарочка я не ожидал.
Он взлохматил пятерней волосы и вздохнул, одарив меня подозрительно спокойным взглядом. Словно так изначально и было задумано. А потом просто добил вопросом:
— И все равно я не понимаю, чего ты так распереживалась?
— Ты не понимаешь…? Распереживалась?! — казалось, я сейчас закричу в голос и брошусь на него с кулаками. И плевать мне, что сейчас я похожа на неуравновешенную истеричку. У всего есть предел. У моих нервов и терпения — тоже! — Я не хочу за тебя замуж, Рон! Ни за что на свете! Особенно так. У меня своя жизнь и свои мечты о будущем. Закончится это задание, и мы разойдемся в разные стороны. Навсегда! Недели не пройдет, ты обо мне думать забудешь. А я, наконец, выполню свой долг и, как только закончится война, вернусь домой и выйду замуж!
— Замуж?! — теперь пришла моя очередь вздрагивать от гневного окрика. — Ты же говорила, что у тебя никого нет. Так откуда теперь вдруг жених появился? Или это тот молокосос, который на тебя в госпитале пялился, а потом за нами следом увязался? Так пусть даже не думает об этом! Нос не дорос!
— Да нет у меня никого! — наплевав на остатки приличий, заорала я в ответ, задетая за живое его словами. Вроде пальцем в небо ткнул, а попал по самому больному. — Но это не значит, что у меня не будет шанса на счастливое будущее и любимого человека! И семью! Нормальную, крепкую, любящую. Такую, в которой все будут ценить и уважать друг друга. А не терпеть до конца дней из-за идиотской шутки сбрендившего жреца! Ведь ты же говорил, что все это не по-настоящему. Розыгрыш! Глупость! Нужно лишь подыграть! Подыграли?!
— Да кто же подумать мог, что оно так обернется? — почти примирительно пробормотал мужчина.
— Мне уже все равно, как оно там получилось! Аннуляция, Рон! Я хочу аннулировать этот брак сегодня же! — чувствуя уже настоящую подступающую истерику, я изо всех сил старалась совладать с эмоциями, но получалось откровенно плохо. — А до тех пор даже не прикасайся ко мне! Не хочу, чтобы возникла еще одна случайность, после которой расторжение станет вдруг невозможным.