На том мы и договорились. Я одеваюсь и иду спокойно завтракать вниз, — хозяин гостиницы выделит мне отдельный столик за ширмой и никого чужого близко не подпустит, — а Грэг переговорит с Роном и убедит его не давить на меня и держать дистанцию. На первых порах такой вариант меня очень даже устроил и я не стала упрямиться, уже и сама стремясь как можно быстрее покинуть этот гостеприимный городок.
Как только мужчина вышел из комнаты, я мигом вскочила, наскоро умылась, собрав свои небогатые пожитки в вещмешок, спустилась в обеденный зал. Плащ, любезно одолженный мне Грэгом, я прихватила с собой, намереваясь отдать ему при встрече. Не хотелось вмешиваться в мужской разговор даже под предлогом его возврата.
Отодвинув от себя опустевшую тарелку, обхватила ладонями теплые бока глиняной чашки. Ароматный парок от яблочного взвара с медом и корицей, вившийся над ее поверхностью, приятно щекотал ноздри. Хотелось вдохнуть полной грудью, прикрыть глаза и снова представить себя дома. Я не отказала себе в этой малости, полностью положившись на слова Грэга, что здесь я в безопасности даже одна.
Сидя с закрытыми глазами, я мелкими глотками попивала вкусный напиток, словно согреваясь изнутри. Вроде еще не слишком холодно, а мне с самого утра как-то зябко было. Словно предчувствие какое-то тревожило. Или просто беспокойство накрыло. Я ведь еще никогда, — никогда! — не ходила по морю на корабле. А учитывая, что пловец из меня в принципе, практически никакой, то что делать в случае, если я случайно выпаду за борт? Или если вдруг начнется шторм и судно опрокинется?
Картины в воображении вставали одна хуже другой и я, передернувшись, поспешила открыть глаза, чтобы избавиться от страшных и навязчивых видений. Нечего пугаться раньше времени. Может, мы вообще на корабле недолго пробудем? Да и присмотр за мной внимательный, даже если в воду бултыхнусь, пропасть не дадут. В этом я уверена!
И словно в ответ на мои мысли, к моему столику кто-то подошел и остановился рядом. А я, заметив боковым зрением полу темного плаща, не торопилась поднимать голову, упрямо всматриваясь в содержимое своей кружки. С Роном я после сегодняшнего утреннего выяснения отношений говорить не хотела. Надеялась, что они с Грэгом спустятся вместе и это избавит меня от необходимости общаться с ним напрямую.
Молчание затягивалось, мне становилось все более неловко. Тем более, что нависший надо мной человек и не думал присаживаться или еще как-то подавать признаки жизни. Просто стоял рядом и все. Осененная запоздалой мыслью, что это может быть вовсе и не Рон, резко подняла голову и чашка выскользнула из моих ослабевших пальцев, гулко стукнув днищем о столешницу. А я ошарашено застыла, не веря своим глазам.
— Ну, здравствуй, Эри… — раздался тихий, знакомый, но полный какой-то новой невыразимой нежности, голос.
— Макс-имилиан…? — Быть того не может! — А ты что здесь делаешь?
— За тобой пришел, — усмехнулся парень и, перестав, наконец, стоять над душой, присел на соседний стул.
Положил руки на столешницу и чуть подался вперед, пытливо вглядываясь в мое лицо, словно изучал его черты заново.
— Я же просила тебя оставаться в госпитале. Совсем трибунала не боишься? — я сердито скрестила руки на груди и откинулась на спинку, увеличивая между нами дистанцию.
— А еще ты говорила, что уходишь всего на пару дней и скоро вернешься обратно. И что задание простое и безопасное. Тебе не кажется, что ты была со мной… нечестна?
Этот выпад я решила просто проигнорировать. Не объяснять же ему, почему я здесь оказалась и как дошла до жизни такой? Планировала одно, получилось — другое. Но его это никак не касается. Да, слукавила немного тогда, ради его блага старалась. Ради себя тоже. Не хочу его видеть, просто не хочу. О задании думать надо, а не о сердечных разочарованиях. И вот, гляди же, явился, не запылился! Будто звал его кто. Или ждал.
Кстати, а как он на мой след-то вышел? Вдруг за ним кто-нибудь еще подтянется?
— Как ты меня нашел?
— Сердце подсказало.
— Очень смешно!
— А кто сказал, что я смеюсь? — неожиданно серьезный взгляд в сочетании с мягкой, чуть насмешливой улыбкой заставил меня почувствовать себя неуютно. — Если ты вдруг по какой-то причине испугалась и передумала, то это не значит, что я тоже откажусь от своих намерений. И отпущу тебя на все четыре стороны.