Ей и так приходится нелегко в этом походе. Увы, я осознал это слишком поздно. Да и то, большей частью благодаря своевременной подсказке Грэга. Хочет казаться сильной, а сама такая хрупкая, нежная. Хотя поначалу смогла обмануть даже меня, введя в заблуждение своей выносливостью выдержкой. Весьма нехарактерной для совершенно неподготовленной к походным условиям женщины. К тому же гражданского медика.
А потом начались срывы. Один, другой, третий. Видимо, усталость постепенно накапливалась и противостоять стрессу становилось все сложнее. Хотя и тут надо отдать Эрин должное: эмоции он выплескивала строго по делу. Только когда я реально это заслужил, пусть и осознавал этого на тот момент. Она была права в попытке осадить меня, заставить прислушаться к своему мнению, стать полноценным членом нашего отряда, а не второстепенным звеном, балластом, годным лишь на то, чтобы заниматься хозяйством и по мере необходимости оказывать квалифицированную медицинскую помощь.
Хотела, чтобы с ней считались. И с честью доказала, что достойна этого. Для нас она стала соратницей, боевой подругой. Человеком, которому можно довериться… в допустимых пределах.
Вот только я сглупил, потерялся в своих эмоциях и новых непривычных ощущениях. Забыл, насколько вся эта ситуация нова и тяжела для Эрин. Да еще и брак этот неожиданный нелепый добавился. Спорить не буду, для меня его заключение произошло очень даже кстати, играя на руку личным планам. Но она-то этого не хотела!
И пусть мне неприятно признаваться в этом даже самому себе, но Эрин не любит меня. Хочет — да, так же, как и я ее. Сильно. Непреодолимо. Но при этом отчаянно сопротивляется, не попускает к себе. Постоянно пытается закрываться, отталкивая меня прочь. Боится? Возможно. Не доверяет? Кому именно? Мне? Или, быть может… себе самой?
Ее внезапно сильная истерика и категоричное требование аннуляции брака разозлили меня и совершенно выбили из колеи, а неожиданное появление Макса в нашем отряде окончательно привело в ярость. Тоже мне, конкурент нашелся! И чего увязался следом, спрашивается? Кажется, я достаточно доходчиво объяснил этим парням, что с ними будет при нашей следующей встрече, если они не вернутся в расположение своего госпиталя. А этот все равно рискнул.
Вот только не верю я в эти его сказочки про то, что его вела к ней любовь. Это он наивным девицам может такие романтические бредни рассказывать, а я в такое уже давно не верю. Должна быть другая причина его настойчивости. Ведь сумел же как-то найти нас, — кстати, как? — догнал.
Неужели сумел каким-то образом пронюхать про особенности дара Эрин и решил сам ею воспользоваться? Или знал? Знал и подпитывался ею раньше?
От одной мысли о такой вероятности руки сами собой сжались в кулаки, а в душе поднялась волна с трудом контролируемого гнева. Нестерпимо захотелось что-то сломать или разбить. И лучше всего, если это будет смазливая мордашка этого наглого щенка, смотрящего на мою женщину, как на свою собственность.
Держи карман шире, Макс! Ты ее не получишь!
Краткий, но резкий порыв ветра, растрепавший волосы и хлопнувший парусом над головой, вернул в реальность, заставив очнуться от ревнивых и уже весьма кровожадных мыслей. Сморгнув, посмотрел на небо, а потом на море. Легкая рябь, прошедшая по ранее гладкой поверхности, подтвердила догадку о том, что полосу штиля мы, кажется, миновали. И если дальше ветер будет нам благоприятствовать, прибудем к месту назначения уже через день. А, может, даже завтра к вечеру.
Надеюсь, сразу же после высадки Эрин не станет требовать аннуляции брака. Грэг сказал, что вроде с ней договорился об этом. А мне так и не представилось случая, чтобы поговорить наедине. Впрочем, может оно даже и к лучшему. Вот разберемся с заданием, будем уже о личной жизни думать. Хотя, — боги свидетели! — не знаю, как протяну еще несколько дней без близкого контакта с Эрин.
Меня бил озноб, сменяющийся волнами жара и головной болью, мучила жажда. Видимо, уже вступивший в фазу активного исцеления дар, требовал новых вливаний столь необходимой ему магической энергии. А ее не было. Приходилось молча сжимать зубы, терпеть и надеяться на то, что Эрин вскоре оттает и перестанет столь резко шарахаться от меня. Позволит хотя бы мимолетный контакт.
Применять силу или излишнюю настойчивость, граничащую с откровенным давлением, здесь было бесполезно. Я уже имел возможность убедиться, что под принуждением и действуя против собственной воли, дар у Эрин не откликался. Давешняя, вместе проведенная ночь в госпитале, была наглядным тому подтверждением. Магического отклика не было совсем! Да и само соитие не дало и десятой доли тех восхитительных ощущений, которые я испытывал с Эрин, стоило ей добровольно прийти в мои объятия.