Недолгий сон взбодрил меня, а сытный ужин придал сил и решимости к выполнению задуманного. «Спектакль» мы отыграли, как по нотам! К тому времени, как я появилась в Шатре Рона, одетая в памятное платье, он уже выглядел слегка не в себе. Глаза мужчины лихорадочно блестели, но движения были чуть замедлены и нарочито расслаблены. Он ждал, наблюдал, предвкушал исполнение своей «мести».
Но я не торопилась подходить к нему близко. Приняв крайне виноватый и покорный вид, прямо у входа извинилась за свое поведение при первой встрече и выразила полное согласие компенсировать нанесенный ущерб. Естественно, не деньгами, а исполнением его фантазий. Судя по довольному виду Рона, такое начало нашего общения его более чем устроило.
Взамен я робко попросил слегка притушить свет, на что получила милостивое согласие. Потянувшись к масляной лампе, я нарочито неловко крутанула поворотник, вовсе гася фитиль. Ойкнув от неожиданности, снова извинилась за свою неуклюжесть. Но ответ Рона услышать не успела, потому что это был условный сигнал.
Стоило свету погаснуть, как снаружи раздался громкий и сердитый голос Тильды, зовущей меня наружу. Она замечательно вошла в роль, отыгрывая нашу взаимную неприязнь. И когда я не сразу ей ответила, уже более тихим голосом напомнила, что я забыла выпить зелье.
— Что за зелье? — тут же насторожился Рон.
— Чтобы детей не было, — неохотно ответила я. А Рон, похвалив меня за предусмотрительность, как и рассчитывалось, тут же потерял интерес к зелью, разрешив отлучиться на пару минут.
Этого времени нам с маркитанткой хватило, чтобы быстро забежать за развешенное недалеко покрывало, переодеть ее в мое платье и чуть капнуть на кожу масла пачули. Мне же Тильда принесла мое форменное платье и плащ. Девушка переоделась довольно ловко, и, с удовольствием огладив пришедшееся по фигуре платье, неожиданно попросила отдать его ей. На что я с легкой душой согласилась, надеясь, что больше никогда уже не придется играть подобных ролей. Мне было не жалко, пускай забирает.
Теперь уже все зависит от нее. Но, судя по довольной и предвкушающей улыбке, девица свое дело любила. А, может, ей просто пообещали щедро заплатить. Это меня уже не касалось. Я лишь напомнила ей, что любые разговоры строжайше запрещены. А как только дело будет сделано и мужчина уснет, нужно немедленно одеться и покинуть шатер.
В ответ на это я получила чуть насмешливый взгляд и согласный кивок. Ожидавший неподалеку Стэнли Трод, как только мы подошли к нему, сделал несколько пассов руками и что-то прошептал. Через мгновение перед ним стояли уже две Эрин, похожие друг на друга, как две капли воды.
Довольно кивнув, военный напомнил, что иллюзия продержится не больше часа, после чего развернулся и ушел. Следом, сославшись на важные дела, нас покинула Тильда. Девица же, ставшая на время моим двойником, приподняла полог и неслышной тенью скользнула в шатер, навстречу нетерпеливо ожидающему ее мужчине.
Пора было и мне. Не став прислушиваться к происходящему внутри, я вернулась в свой шатер, найдя там уже только одного Эриха. Он с тревогой посмотрел на меня, словно пытаясь понять, в каком я сейчас состоянии. Чуть помедлив, все же спросил прямо:
— Так ты в порядке? Согласна идти дальше?
— Да, — хотела ответить твердо, но вышло все равно как-то немного неуверенно.
— Вот и умница. Я в тебе даже не сомневался! Для «побега» все готово, сегодня ночью, ближе к утру, будем инсценировать. Нечего откладывать в долгий ящик. Сейчас, пока негатор работает и магии нет, каждый день после закончившегося перемирия — это новые жертвы, проигранные бои, потерянные территории. Но, главное, людские жизни, Эрин. Я хочу, чтобы ты помнила об этом, когда будешь испытывать страх, сомнения или тебе покажется, что больше нет сил ни моральных, ни душевных. От тебя зависят людские жизни. Все те мальчишки, гибнущие сейчас на фронте, которых можно спасти, если будет действовать магия исцеления. Все те, кто пока еще в безопасности, здесь, но в любой момент могут быть посланы на передовую и получить шанс так же бесславно и быстро погибнуть в бою, не имея возможности использовать для защиты своей жизни все то, чему их учили столько лет.
А вот это уже было подло — напоминать мне о… Неважно. Я уже перевернула эту страницу. И пусть надежды на счастье не осталось, а сердце потихоньку начало успокаиваться, уже не столь резкой болью отзываясь на случайное воспоминание или мимолетную встречу, гибели я ему не желала. Никому из них. Таких молодых, жизнерадостных, перспективных. У которых вся долгая и интересная жизнь еще впереди.