Раньше, когда госпиталь был буквально забит битком, дежурства неслись по секторам — большим отгороженным «палатам», за каждой из которой следила отдельная санитарка. Теперь же, ещё после отъезда первой партии выздоравливающих, свободного места заметно прибавилось, и всех тяжёлых смогли уместить в одной «комнате».
Зато и дежурства теперь стали короче: не суточные, как раньше, а дневные и ночные. Это было нужно, чтобы младший персонал госпиталя мог тоже отдохнуть после напряжения последних дней. Спешки никакой не было, а сил одной ночной дежурной бригады: лекаря, медицинской сестры и санитарки вполне хватало для того, чтобы сделать всё необходимое. Днём же приходили целители, которые наблюдали за больными и выдавали для них назначения.
Наверное, поэтому одного из раненых, который почему-то привлёк моё внимание, я ни разу не до этого видела. На вид ещё довольно молодой мужчина, не старше сорока лет, судя по развороту плеч — крепкого, атлетического телосложения. А по тому, что длины лежака едва хватало, ещё и довольно высокого роста.
Цвет волос и глаз рассмотреть возможности не было: удлинённые, по плечи, пряди были грязными и слипшимися от пота; веки прикрыты. Мужчина находился в глубоком беспамятстве и никак не отреагировал на смену местонахождения.
Сама не знаю, чем он меня зацепил, но за всё время дежурства по госпиталю, я неоднократно заглядывала к нему, отмечая перемены в самочувствии и надеясь, что ему всё же станет лучше.
Но, к моему глубокому сожалению, этого не произошло.
Вечером больному стало хуже. Температура усилилась. Явно началась горячка. Мужчина метался в бреду, всё норовя раскрыться или вовсе свалиться с лежака. Неразборчиво кого-то звал, о чём-то просил. Немного успокаивался, только когда я клала на его пылающий лоб свою ладонь, казавшуюся прохладной, и смачивала влажным тампоном сухие губы. Потом наступало временное затишье.
В один из таких моментов я всё же рискнула подойти к главному целителю с просьбой о помощи. Здесь явно нужно было магическое вмешательство, и чем быстрее, тем лучше.
Но Эрих Ленц меня неприятно удивил. Он как раз недавно сменился с дежурства и теперь сидел на своём лежаке, делая какие-то пометки в блокноте. На мою просьбу он сначала не отреагировал, будто не услышал. Долгую минуту сидел, думая о чём-то, но наконец, поднял глаза от записей, удостаивая меня своим вниманием, и холодно ответил:
— Ему уже ничем не поможешь. Разве что добить, чтобы не мучился.
— Но, может быть…
— Нет, Эрин! — рявкнул на меня Ленц, откладывая в сторону блокнот и скрещивая руки на груди. — Это моё последнее слово.
— Но почему? — не выдержав, повысила голос и я.
— Хорошо, объясню на пальцах, раз сама не понимаешь. Контузия у него тяжёлая. Раз пошла горячка, значит налицо дополнительное инфицирование и воспаление. Они-то его скоро и доконают. Парню просто не повезло. Не успел. Привезли одним из последних, когда уже почти все накопители были израсходованы. В этот раз никто не ожидал такого большого количества раненых, поэтому новые амулеты поступят ещё не скоро. Обычно их привозят раз в две недели. Лекари же не будут ради одного человека вычёрпывать свой личный резерв до дна. Особенно учитывая, какая прорва магической энергии требуется для лечения такого рода контузий. И насколько долгая и ювелирная работа с магическими потоками нужна в процессе. На одного человека — как минимум четверо целителей и некромант — это учитывая его сопутствующие проблемы. Так рисковать людьми я не буду. Поэтому — нет!
— Да как так можно, вообще?! — от подобной холодной расчетливости у меня просто опустились руки, а в душе начало разливаться отчаяние.
Умом я понимала всю правоту его слов, но женское сердце не хотело смиряться с подобной безнадёжностью. И плевать было, что разговор мы вели о совершенно постороннем мне человеке. Просто иногда бывают вещи, через которые ты не можешь переступить, потому что в этот момент изменишь себе. И потом ещё долго будешь мучиться чувством острой вины за то, что мог, но не сделал. Хотел, но не сказал.
— Можно, Эрин, поверь мне, можно, — на мгновение мне даже показалось, что Ленц немного смягчился, но уже следующие его слова развеяли это заблуждение. — И ты либо принимаешь это, либо нет. Поэтому, у тебя есть три варианта. Либо ты принимаешь эту ситуацию как данность и перестаёшь мучиться чувством вины, либо собираешь вещи и уезжаешь домой. Сразу оговорюсь, что вариант с отъездом мне не очень нравится, потому как лишиться пары умелых рук в подобной ситуации — весьма неприятно. Но и смотреть, как ты сломаешься — тоже желания нет.