Да вы просто обманщик и подлец! — кажется, ещё немного и у меня начнётся
форменная истерика.
Заметил это и Ленц. Примирительно подняв руки с открытыми ладонями, он медленно шагнул ко мне навстречу, мягко увещевая:
— Эрин, успокойся. Всё совсем не так, как тебе показалось…
— Не подходите ко мне! — взвизгнула я, отскакивая назад. — И не прикасайтесь больше никогда! Вы… вы…
Поняв, что если останусь здесь ещё хоть на минуту, то точно разревусь или выкину что-то совсем из ряда вон выходящее, я подхватила юбки и опрометью бросилась обратно в лагерь.
Боялась лишь, что Ленц попробует меня перехватить и снова «успокоить», но страхи оказались напрасными, никто меня не преследовал.
Вбежала в шатёр я уже тяжело дыша: пробежка по лесу вымотала основательно. Обведя полубезумным взглядом внутреннюю обстановку, заметила приготовленный для похода на речку узелок. Подхватив его в охапку, я выскочила из шатра и быстрым шагом направилась к реке.
Мне нужно было побыть одной Прямо сейчас. Совсем одной, чёрт возьми! Я устала…
Глава 10
Пока шла через лагерь ещё как-то сдерживалась, даже пару раз улыбнулась и кивнула в ответ на приветствие знакомых ребят. Правда, боюсь, выражение лица у меня при этом было несколько странное. Да и весь внешний вид оставлял желать лучшего: лицо раскраснелось, глаза лихорадочно блестят, волосы растрёпаны, плата нет. Наверное, он так и остался лежать на поляне, где Ленц его с меня снял. Не важно! Потом найду.
Выйдя за пределы лагеря и отойдя подальше, скрывшись от взглядов за густой растительностью разросшейся вдоль побережья реки, я снова перешла на бег. Протоптанная тропинка ложилась под ноги, низко нависающие ветки деревьев и кустов иногда хлестали по лицу: я их не видела, глаза уже застилали долго сдерживаемые слёзы. Мир вокруг размылся и обесцветился.
А я всё бежала вперёд, стремясь оказаться как можно дальше от всех.
Тропинка закончилась возле небольшого пологого спуска, устланного мягким речным песком. Наверное, здесь купаются работники госпиталя, но сейчас место было абсолютно безлюдным. Однако мне не хотелось, чтобы кто-то случайно нарушил моё уединение, и я пошла дальше. Что-то гнало меня вперёд, заглушая голос разума и привычную рациональность.
Продвигаясь дальше вдоль берега, через некоторое время я вышла к старой развесистой плакучей иве, склонившей свои гибкие ветки над водой, словно красавица, любующаяся своим отражением в речной глади. Трава возле её подножья была невысокой, а спуск реке, хоть и не облагороженный — тоже имелся. Небольшая уютная заводь с цветущими кувшинками была тиха и уютна, но сейчас я этого не видела. Бросив узелок на землю, как была в одежде, прямо с разбегу влетела в воду.
Я кричала, била по воде руками, захлёбываясь рыданиями, выпускала на волю всё, что скопилось во мне не только за последние две недели, но, казалось, за всю мою жизнь. Привыкшая быть тихой, уравновешенной, всегда молча переносить беды и огорчения, сейчас я перестала себя сдерживать, волну за волной выплёскивая ярость, боль, страх, отчаяние.
— За что! — мой отчаянный вопль, обращённый к небу, разнёсся далеко вокруг. — Почему я?! Ответьте, наконец! За что вы так со мной!
Но боги безмолвствовали. А я застыла, обхватив себя руками и мелко дрожа от холода. Мокрые волосы облепили лицо, слёзы смешались с речной влагой, голос охрип. Стоя по пояс в воде я уже просто тихо, безнадёжно плакала не в силах остановиться. Родители, приют, неудавшаяся личная жизнь, Макс, война… А теперь ещё и это. Дар — не нужный, нежеланный, ставящий меня в положение куклы, которую могут использовать даже без её позволения, просто потому, что это потребуется.
Мне было так одиноко. И никого, совсем никого рядом, кому я могла бы довериться, спрятаться в его объятиях от всего мира, обрести такой долгожданный покой и счастье. Силы закончились окончательно, зубы начали стучать от холода, хотя, скорее всего виновата в этом была не холодная вода, а пережитый эмоциональный выплеск.
Выбравшись на бережок, я села на землю, подтянула колени к груди и обняла их руками. На смену бурным эмоциям пришла апатия и какая-то тупая усталость. Я сидела, тупо уставившись в одну точку перед собой, не видя, не замечая ничего вокруг.
Но постепенно какие-то детали начали невольно привлекать моё внимание. Вот солнечный блик, отразившись от водной глади, заискрился, словно красуясь передо мной своей яркостью и исключительностью. Белые кувшинки, раскрывшие свои изящные, тончайшие лепестки, гордыми красавицами возвышались среди зелёного ковра из плотных листов, которым уже начала покрываться эта небольшая заводь. Юркие стрекозы, порхали над цветами, привлекая внимание радужными переливами на прозрачнейших перепонках своих крыльев; зависая в неподвижности, чтобы через мгновение вновь сорваться в полёт по одной им понятной траектории.