А ближе к полудню, когда я уже успела привести себя в порядок, позавтракать и полностью обиходить подопечного, за мной снова пришёл Ленц. Правда, на этот раз мы пошли не в лес, а прямиком в наш общий шатёр. Значит, и правда не собирался
заходить далеко. Даже не побоялся, что кто-то сможет прервать нас и что-то не так понять.
Неожиданным образом это меня окончательно успокоило и, подавив внутренний мандраж, я смогла расслабиться, готовая к продолжению эксперимента.
Но тут судьба преподнесла нам новый сюрприз, а может просто Дар сыграл со мною злую шутку. Потому что стоило Эриху приблизиться и взять меня за руку, как между нами проскочил лёгкий разряд, сродни уколу. И на этом всё. Больше я ничего не почувствовала от его прикосновений.
Конечно, ласковые движения его пальцев были мне приятны и, вероятно, могли бы разжечь во мне страсть, будь на то его желание и моё позволение. Но этим всё и ограничивалось. Магия больше не откликнулась на него. Искорка, словно замерла и угасла, хотя я ещё ощущала в себе её медленное и робкое тление. И это давало хоть какую-то надежду на то, что не всё ещё потеряно.
Вскоре и Эрих заметил бесплодность своих попыток. Моя магия больше не реагировала на него. Что было тому причиной, я не знала, но подспудно чувствовала сожаление и вину. А ещё немного опасалась, что ответственность за это возложат целиком и полностью на меня.
Но Ленц не стал искать виновных или как-то выказывать своё неудовольствие и огорчение. Просто сказал, что, видимо, мне ещё нужно время. Дар не обязательно заблокировался. Мог и просто ненадолго уйти в спячку от нервного потрясения: такое бывает с только что открытыми и ещё нестабильными источниками. Надо ещё
немного подождать. А за это время наладить более спокойное и доверительное общение. Тогда у нас всё обязательно получится.
Он говорил уверенно и спокойно, но я слышала за его рассуждениями нотку лёгкого разочарования и чего-то ещё, чему я не смогла подыскать определения. Однако с выводами целителя согласилась. Теперь оставалось только ждать и надеяться. А пока, чтобы отвлечься, я решила посидеть у постели подопечного. Просто так. Тем более, Эрих ещё до этого говорил мне, что присутствие, а ещё лучше — забота вкупе с общением, помогут выздоравливающему быстрее восстановиться и вернуться в сознание.
Как решила, так и сделала, направившись в соседний шатёр, привычно не обращая внимания на несколько странные взгляды, бросаемые мне вслед уже не только госпитальной обслугой, но и парнями из охранения.
Глава 12
Зайдя внутрь, я села возле выздоравливающего на складной походный стульчик. Лежак ему поставили хороший, высокий — почти как кровать. Уж не знаю, нашлись ли такие в запасниках интендантской службы или для высокого «гостя» его сколотили персонально, но у главы госпиталя спальное место и то было поскромнее.
Вот они — преимущества высокого социального статуса и положения, даже если по сути сейчас ты являешься всего лишь военнопленным.
Враг. Шпион. Это звучит так странно.
Эрих зря предупреждал меня не таить на подопечного зла и постараться не испытывать к нему сильной неприязни. Наверное, я сейчас уже просто не смогла бы его возненавидеть. И дело не в отсутствии патриотических чувств или излишней жалости. Вовсе нет.
Просто для меня этот мужчина действительно стал подопечным. Человеком о ком я так переживала, за жизнь которого так отчаянно боролась. Лечила, ухаживала, с тревогой отмечала изменения в состоянии, сопереживала. Разговаривала с ним, даже зная, что он не слышит меня. Такие вещи очень сближают, протягивая незримую эмоциональную нить, которая просто не позволила бы причинить вред беззащитному.
Я не видела его в бою или даже одетым во вражескую форму, поэтому мой разум отказывался воспринимать его как врага. Возможно, когда он придёт в себя и проявит свою суть, всё станет совсем по-другому. А пока нет смысла забивать себе голову разными бессмысленными домыслами.
Взяв мужчину за руку, я привычно проверила пульс и удовлетворённо улыбнулась. Он был чёткий и ровный. Больной явно шёл на поправку! Опуская руку обратно но одеяло, я невольно залюбовалась красивой формы кистью с длинными, чуткими пальцами потомственного мага. Мужская ладонь была гораздо крупнее моей, но это не умаляло её несомненного изящества и красоты. Такие руки бывают ещё у музыкантов. Или у хороших хирургов. Чуткие, сильные, умелые.
Впечатление портили лишь мозолистые ладони, смотревшиеся как-то чуждо и неправильно. Точнее, неправильно для мага, чьим основным инструментом они и были. Даже боевики, изучая науку владения оружием, всё же больше полагались на заклинания, чем на холодную сталь. Но для человека, чудом выжившего после выгорания и после этого нашедшего в себе силы не только удержаться в разуме, но и заново обрести смысл жизни, сменив профессию, это было вполне нормально.