Я не поняла, что он имел в виду, а вот Матвей понял намёк Бартоломью.
Он взял Мэри за руку и сказал. — Милая, как тебе удалось уговорить Елизавету не сопротивляться нашему браку, расскажи.
Мэри постаралась ему улыбнуться, но вышла вымученная гримаса. — Из-за них моего деда Эда Артана наказала судьба, а потом наша семья наказала их заклятьем. И понимаешь, милый… только мы и можем снять его. И я предложила Елизавете сделку. Я отдаю им древний манускрипт. По нему было сделано это заклятие и в нём есть отчитка этого заклятия, а она отдаёт мне Матвея и мы с ним получаем наследство Файсов. Как хорошо я всё придумала!
Её восторг я решила поддержать кивком, хотя мысленно уже ни раз давала ей затрещину.
— А при чём здесь Берта. — Тихим голосом спросила я, а Матвей продолжал держать Мэри за руку, слегка её поглаживая.
— Она мне помогала, потому что была влюблена в одного из братьев юристов, моих помощников. Они были знакомы уже более пяти лет… — Мэри нахмурилась. — Но потом вдруг она отказалась это делать, более того, сказала, что всё расскажет Смирнитским и тогда я… — лицо девушки сталь каким-то странно-удивлённым, — её остановила. Всё… так просто и все так глупы…., как этот следователь. — Она отобрала руку из рук Матвея и указала пальцем ему за спину. — Это следователь так глуп, толст, что мне смешно… Смешно… Он ничего не смог найти…. Ни сейфа с ножом, ни….
Мы с Матвеем обернулись и увидели, как по залу ресторана к нам шёл следователь Лев Иванович в сопровождении трёх полицейских.
Он подошёл к нам, кивнул и произнёс. — Я за госпожой Мэри Файс, вернее за Марией Эдуардой Артан, гражданкой Голландии…
— Я требую объяснений. — Сказала я, строго глядя на Матвея и Бартоломью, который теперь сидел на месте Мэри с каменным лицом мстителя. — Откуда здесь в ресторане взялся этот следователь и почему Мэри так странно себя вела? — Мужчины переглянулись. — Матвей, я уверена, что вы всё это приготовили.
— И ты права, моя Иветта. — Он постарался мне улыбнуться, но я смотрела на него укоризненно. — Мы не поставили тебя в известность, потому что ты должна была быть естественной, хотя твой неземной, вернее морской облик, свёл меня с ума. И это у тебя получилось с блеском. — Матвей улыбнулся мне улыбкой Казановы, но я не смягчилась. — Но сейчас мы можем тебе всё рассказать. Бартоломью придумал небольшую шутку, о которой будешь знать только ты.
— Почему?
— Потому что это незаконно и…может привести к неприятностям. — Тихо сказал Бартоломью, осматривая зал ресторана, и закрывая рукой микрофон, стоящий на столике. — Кажется, вся пресса ушла.
После того, как следователь увёл с собой Мэри, которая, кстати, даже не сопротивлялась, объявив ей, что она арестована по подозрению в убийстве гражданина Голландии и в покушении на убийство гражданки России… Пресса тут же последовала за ними. Я с трудом понимала то, что происходило, тем более, что Матвей и Бартоломью даже не предприняли попытки получить разъяснения у следователя.
— Все ушли. Мы за столиком одни. Рассказывайте.
Бартоломью посмотрел на меня. — Иветта, Мэри не просто так всё рассказывала, она говорила правду с помощью вина и… одного лекарства.
Я открыла рот от удивления. Я-то думала, что это моя заслуга, а это — лекарство? Стало обидно, но я промолчала.
— Иветта, следователь слушал наш разговор в кабинете Елизаветы с помощью этого микрофона. — Матвей указал на микрофон, который стоял на нашем столике. — И когда Мэри во всём призналась с твоей помощью и лекарства Бартоломью, то…
— Он пришёл сюда, как вершитель правосудия. — Кивнула я. — А что, если завтра Мэри «придёт в себя» и откажется от своих слов?
— Елена и Ева сдали все доказательства следствию. Сейф с ножом и все их вещи. Кстати, и мнимого Эдуарда уже увезли в полицию.
И что же получается? — Почему-то расстроилась я. — Я так готовилась к нашему разговору, столько времени потратила на преображение, и… даже не заметила, как он прошёл. — Я посмотрела на свой красивый наряд и добавила. — Я так и не поняла, оценила она мой наряд или нет?
Волна глупого настроения, нахлынувшая на меня, не позволила мне сразу увидеть улыбки мужчин.
— Поверьте, Иветта, — сказал Бартоломью, — что ваш наряд был оценён Мэри. Вы не заметили? Да она даже смотреть не могла на вас от ревности и злости, и всё это было ещё до употребления лекарства правды.
— И всё же я разочарована… Вам, Бартоломью, надо было немного подождать с этим зельем и дать нам поужинать, а мне помучить Мэри. Я только вошла в кураж и…на тебе, она мне всё преподнесла на блюдечке. Я даже не успела почувствовать вкус победы. — Я так глубоко и разочарованно вздохнула, что оба мужчины рассмеялись. — И что я теперь скажу Еве? Она меня со свету сживёт насмешками, мол, я готовилась, готовилась, а язык Мэри развязала не я, а какое-то лекарство.
Мужчины уже открыто смеялись надо мной, и я не выдержала. Вскочив с места, я рванулась к выходу, но Матвей тут же остановил меня за руку и заключил в объятия.
— Ты куда так спешишь, морская Нефертити? — Прошептал он мне на ухо, и я тут же позабыла обо всём. — Не спеши у нас ещё всё впереди. И начнём мы с изучения твоего прекрасного наряда. Я ничего подобного раньше не видел…
Матвей щекотал моё ухо своими губами. Его руки медленно передвигались по моей спине сверху вниз и обратно, и меня будто током пробивало с ног до головы. Я вдруг поняла, что люблю этого мужчину. В мозгу моём «прозвучали» слова моей подруги Евы: — «Если тебя прошибёт током с макушки головы до ног при его прикосновении, то будь уверена, что это твой мужчина. Но сначала дай ему возможность влюбиться в тебя, а уже потом дари ему свою любовь».
Сейчас, когда Мэри нейтрализована и выяснилась вся правда о семействе Файсов, Матвею уже нет необходимости играть роль моего жениха, а мне его невесты, то почему он продолжает это делать? А может это я…заигралась?
Я прислушалась к своим чувствам. О, Боже, да я реагирую на Матвея каждой клеточкой своего организма! Я…влюбилась! А он? Всё, что было между нами до этой минуты, я считала спектаклем. Он…продолжается, или нет?
— «Может, я дура? — Подумала я. — Зачем заниматься самоедством, лучше спрошу его об этом».
Я подняла глаза и увидела удивлённый взгляд Матвея.
— Что с тобой? — Спросил он, крепче сжимая меня за плечи. — Ты застыла, словно статуя, и напомнила мне памятник в городском парке трёх рыбин «Три сестры». Только ты — моя золотая рыбка.
Я не смогла не среагировать на его взгляд, такой мягкий, любимый и родной. Я улыбнулась, и Матвей продолжил говорить.
— Кстати, мы так и не закончили наш вечер в тот день возле этих рыбин, когда я сделал тебе предложение, и ты сказала мне «да».
Мой рот открылся от удивления, и я произнесла. — Да, я сказала тебе да, но… я и не… думала, что ты…
— И правильно сделала? Я же тогда совсем позабыл о самом главном. — Матвей вдруг резко вскинул одну руку вверх и махнул ею.
Свет в зале вмиг погас и всё стихло. Матвей притянул меня к себе и прижал моё лицо к своей груди. Я стояла в ожидании «грома небесного» и лишь чувствовала, что вокруг нас что-то происходит.
Когда я уже потеряла счёт времени, свет в зале ресторана зажёгся, и…я его не узнала.
До этого момента, в зале ресторане было мало посетителей, но теперь он был почти полон. Более того, под потолком зала непонятно откуда взялось множество воздушные шарики бело-розово-красного цвета с золотыми ленточками на конце. Зал ресторана превратился в…сказочную страну.
Все люди стояли вокруг нас с Матвеем и улыбались. Я с удивлением увидела среди них и всю семью Смирнитских. Елизавета смотрела на меня с улыбкой родной матери, а Елена даже чуть не прослезилась. Ева стояла рядом с Максом и смотрела на меня хитрющим взглядом. Я поняла, что она точно приложила свою руку к этому и изменению, которого я пока не понимала.