Ей уже теперь было хорошо. А будет ещё лучше, если удастся уломать пугливую Машку. Если бы её, Надежду, попросили о такой малости, согласилась бы. Не глядя. Любила она вдыхать терпкие мужские гормоны, тащилась от телесного аромата элитных самцов, особенно возбуждённых и агрессивных.
В конце концов, Машка сдалась. Тряслась как осиновый лист, но покорилась. И всё же затеяла странную полемику.
– Вот объясни мне, глупой непонятливой бабе, если сможешь, конечно. Не догоняю я, хоть убей: если твой Антон хотя бы наполовину так хорош, как ты о нём рассказываешь, зачем тебе все эти гиганты и карлики с чудовищного размера эрегаторами? Ведь у тебя есть близкий родной человек. Он доверяет тебе, любит, ценит, умеет делать то же, что одноразовые любовники, которых ты даже разглядеть, как следует, не успеваешь. Ты его не любишь?
– Тебе Машута не понять, потому, что сравнивать не с чем. Опыта маловато. Ты же ни с кем, кроме мужа, который свой бесценный мужской потенциал направо-налево раздавал, ни разу не кувыркалась. Мужики – продукт отчасти стандартный, в том смысле, что состоят из одних и тех же стандартных запчастей, но встречаются уникальные экземпляры.
– В чём тогда интерес, если станки и инструменты одинаковые, или я что-то путаю?
– Понимаешь, подруженька, среди множества заурядных любовников встречаются виртуозы, которые из обычной скрипочки извлекают поистине божественную мелодию. Раздевает тебя так же, ласкает так же, а музыка звучит где-то внутри такая – мозг превращается в кисель, в густой сладкий сироп, а тело и всё прочее в бесконечную как пустыня эрогенную зону. Ты плывёшь в этой патоке, сучишь от удовольствия ножками, стонешь, не в силах сдержать эмоции, истекаешь соками и тонешь в потоках блаженства. Тут такое начинается! Трясёт и колотит так, что из сознания выпадаешь по несколько раз кряду, в мистический транс впадаешь, теряешь пространственные и временные ориентиры, оргазмы один за другим ловишь без остановки. Чем сильнее и глубже – тем слаще. Да кому я всё это пою, Машка, ты же дитя неразумное. Вот скажи – хоть раз от любви голову теряла?
– Наверно да. Не помню. Антон так не умеет?
– Умеет, ещё лучше. Так да не так. Всё дело в разнообразии, в новизне. Я люблю сумасшедшие скачки, напор, грубость, изобретательность, страсть. С ним я никогда не умру от сексуального голода, но и деликатесов не отведаю. Зачем я тебе всё это рассказываю? Машка, родная, лучше один раз попробовать, чем сто раз услышать. Рекомендую. Хочешь – познакомлю с таким виртуозом – обкончаешься?
– Не-не, я как-нибудь сама справлюсь. У меня аппетит другой – умеренный. И интересы иные. Терпеть не могу мимолётных отношений без духовного единства, без любви.
как бы там ни было, подмена тел прошла без сучка и задоринки. Антон хрюкнул, возложил на Машку ногу, чмокнул в шею, захрапел и повернулся к ней спиной.
У Маши затекла спина от напряжения, свело от страха живот, ужасно захотелось писать. Наверно от страха.
Циферблат электронных часов словно застыл. Время стояло на месте. Минула, казалось, половина ночи, а таймер упрямо показывал, будто Надежда улизнула в самоволку всего час назад.
Машка готова была разрыдаться, ещё лучше украдкой отправиться домой. Хуже того, она вдруг представила, не хотела, само так получилось, что Антон начал к ней приставать. Удивительно, но ей стало так хорошо, так сладко, что она бессовестно потекла.
Это был провал похлеще того что у Штирлица и Кэт в известном сериале случился. Машка промокнула вязкую субстанцию ладонью, поднесла к носу, лизнула. Ей показалось, что вся комната моментально пропахла запахом похоти.
Она вытирала сок рукой и слизывала, промокала и слизывала, с трудом задерживая дыхание. Сердце выпрыгивало из грудной клетки, но следы “преступления” необходимо было срочно ликвидировать.
Антон шумно принюхался, а у Машки провалился и застыл пульс.
Мужчина повернулся, зарылся лицом в её волосах, смачно поцеловал в шею, медленно провёл рукой по бедру до талии. И отвернулся.
То место, до которого Антон дотронулся, и поцелуй на шее, горели огнём.
Спустя некоторое время мужчина начал вертеться, шумно дышать, потом опять раздался богатырский храп, от которого он и проснулся.
У Машки в этот момент предательски задралась слишком короткая ночная рубашка, прикрывающая только спину. Антон повернулся, прижался, почувствовал горячие пончики разомлевшей под одеялом попы, вдохнул запах разгорячённого Машкиного тела, отчего у него моментально возникла эрекция, которую Мария мгновенно ощутила уязвимо впечатлительной нежной кожей.