— Гарри! Джинни! Вы ещё не на работе? Как вчера отпраздновали? — Сириус попытался изобразить радость, разведя руками в притворном гостеприимстве. По искрящимся глазам крестника он сразу понял, что его неуместное любопытство не прокатило, и быстро прошептал Гермионе уголком губ: — Что-то мне подсказывает, что наши планы на выходные могут накрыться.
Гермиона метнула на него перепуганный взгляд, ведь была совершенно не готова к такому «сюрпризу» именно сейчас, и даже не представляла, чего теперь ожидать. Гарри рассматривал сладкую парочку, будто изо всех сил пытался найти признаки того, что могло подтвердить его худшие догадки. Хотя на самом деле это было уже лишним: языка крёстного в глотке лучшей подруги ему и так хватило с головой, дорисовав довольно красочную картину в его воображении. Он злобно уставился на Сириуса.
— Значит, никого у тебя нет, да? — Сарказм в его голосе был буквально тошнотворным. Блэк осторожно выставил руку в успокоительном жесте.
— Гарри, позволь мне всё объяснить. Мы собирались рассказать тебе…
— Когда? — сухо перебил Гарри. — Когда я услышал бы её стоны из соседней комнаты?
Сейчас он даже не был уверен в том, что хотел знать всю правду. Тогда, на рынке, Гарри говорил всё искренне — он правда был готов принять новые отношения Сириуса. Да и Гермионе он всегда желал всего наилучшего, всем сердцем хотел, чтобы она нашла парня, достойного по-настоящему осчастливить величайшую ведьму века и его лучшую подругу детства. Вот только он и представить себе не мог, что они вдруг сойдутся вместе. Эти двое, у которых, по его мнению, было столько же общего, как у него с Пэнси Паркинсон. Сорвиголова Сириус, который не мог пропустить ни одной юбки, и Гермиона — неизменно правильная и рассудительная Мисс Совершенство, которая за всю жизнь побывала от силы на десяти свиданиях с другими парнями, кроме Крама. И даже если теоретически, где-то далеко на задворках своего сознания, Гарри мог признать отношения Гермионы и Сириуса и порадоваться за них, то сейчас всем имеющимся поттеровским упрямством противился этому, ослеплённый злостью и отвращением, которые нагнала на него ложь близких и этот их поцелуй.
— Перестань, Гарри. У нас всё серьёзно, — оправдывался Сириус. Гермиона беззвучно наблюдала за ним и искренне верила, что он сможет достучаться до Гарри. Но её друг был непреклонен.
— Это совсем не то, что я недавно услышал от тебя. Она знает, что ты сказал мне? — с презрением кивнул он в сторону Гермионы, даже не удосужившись назвать её по имени. Сейчас он хотел задеть её так же глубоко, как задела его скрытая от него правда.
Сириус напряжённо прочистил горло:
— Я сказал это только потому, что хотел защитить тебя, защитить вас.
— О чём это он? — Гермиона слабо дёрнула его за руку, заставив взглянуть на неё. Его щенячьи глаза говорили ей так много, но от шума собственных мыслей она не могла ничего разобрать.
Рот Гарри изогнулся в насмешливой ухмылке — Сириус и здесь успел соврать.
— Клянусь, ты и так знаешь всю правду, — забубнил Блэк любимой. — Всё, что я сказал тебе вчера за ужином и после…
— Пожалуйста, только давайте без этих подробностей. Мы уже и так увидели достаточно, — проворчал Гарри, в действительности желая закрыть и уши, и глаза.
— Гарри, дай им всё объяснить, — заступилась вдруг Джинни, но напрасно — Поттера уже было не остановить.
— А что тут объяснять? Что я вам, дурачок какой-то? — обиженно обратился он к Сириусу и Гермионе, всучив Джинни бесившую его сейчас злосчастную рамку. — Вы оба лгали мне, когда я задавал вам те же вопросы. Когда вы просто могли сказать мне всё прямо. Ты… — желчно протянул парень, глядя на подругу. — Ладно он, но ты. Как ты могла?
— Нет, Гарри. Пожалуйста... — замотала головой Гермиона, будто отмахивалась от справедливых обвинений. Она так разволновалась, что даже не могла постоять за себя. Но Сириус никогда бы не оставил её в беде.
— Она ни в чём не виновата, — решительно заступился он. — Это была моя идея.
— Что, затащить мою подругу в постель? Я даже не сомневаюсь. Но, как вижу, она-то особо не сопротивлялась.
— Гарри… — глубоко прорычал ему Сириус и инстинктивно подтолкнул свою девушку рукой за спину, будто защищал её от нападения. — Не втягивай в это Гермиону, прошу. Злись на меня, вини меня, но не её. Я понимаю, что ты сейчас чувствуешь, но…
Гарри шумно фыркнул:
— Не думаю, что Альфард тоже зажимались с твоей лучшей подругой у тебя за спиной.
— Говорю тебе, это не какая-то интрижка, — сдержанно возразил Блэк. — Мы вместе уже несколько мес…
— Мне всё равно. — Гарри выразительно отвернулся в сторону.
— Мы любим друг друга уже давн…
— Замолчи.
— И мы очень любим теб…
— Хватит! Заткнись! — рявкнул Поттер, ведь именно сейчас любые слова о любви ранили его как никогда остро. Глаза Сириуса вспыхнули яростью, и только хватка Гермионы на его рукаве сдерживала в нём разбушевавшиеся эмоции.
— Гарри, полегче, — придержала парня Джинни, обеспокоенная его грубостью.
— Мне некогда разбираться в вашей постельной жизни. Пошли отсюда, Джинни. Я не останусь в этом грёбаном притоне. — Поттер схватил свою девушку за руку и поволок к двери.
— Гарри, подожди! — окликнул его Сириус. Несколькими поспешными шагами он догнал крестника уже за порогом на ступеньках и поймал за плечо.
— Отвали! — раздражённо отмахнулся Гарри, толкнув Сириуса в грудь, но не рассчитал силы и отпихнул его на стоящую позади Гермиону.
Блэк устоял от толчка и успел удержать Гермиону за секунду до падения. Затем он молниеносно схватил парня за шкирки, чтобы усмирить. Девушки завизжали, вцепились ему в руки, чтобы отодрать от Гарри, но Сириус и не дрогнул, уставившись гневным взглядом в глаза крестника. Ему стоило огромных усилий, чтобы не устроить тому хорошую взбучку за его тон и за то, что он обидел Гермиону.
— Что ты делаешь, сынок? — предупредительно процедил Сириус сквозь зубы.
— Не смей! Не смей называть меня так! Видеть тебя не могу! Тебя и твою… — Поттер не нашёл сил договорить, а лицо его исказилось в таком неистовом омерзении, что Гермиона не выдержала и расплакалась. Он ударил Сириуса по рукам и, освободившись, отпрянул к Джинни. — Правду все говорят: ты зависим от своей тупой жажды утех и приключений, и тебе плевать на то, что ты тянешь за собой своих близких. Когда ты наконец угомонишься и повзрослеешь?
Три пары глаз уставились на Сириуса в неловком немом ожидании у порога Гриммо. Впервые его отчитал собственный крестник. И впервые за очень долгое время Сириусу Блэку стало стыдно.
Он безмолвно застыл. Его потерянный взгляд метался между его девушкой и крестником. Он смотрел на Гарри и снова видел Джеймса. В своём израненном жизнью воображении он почему-то представлял, что если сейчас не поступит правильно, то снова потеряет лучшего друга. А Гермиона... Он смотрел на неё и представлял, что если не поступит правильно, то потеряет её, а вместе с ней и весь свой мир.
Однако Сириус не знал, что нужно было сказать или что ему делать. Всё, о чём он сейчас думал, это то, как сильно он любил этого мальчика, которого держал когда-то в своих руках ещё маленьким и хрупким, поклявшись его родителям, что будет защищать, как своего. Поклялся себе, что никогда его не бросит и будет любить, как родного. Поклялся ему, что никогда не предаст его. А теперь Блэка настигло отвратительное чувство дежавю, будто они снова очутились в Визжащей хижине. Будто кто-то вырвал из его реальности все годы, которые он провёл, пытаясь выиграть доверие Гарри. Ведь они снова не слышали друг друга. И он винил в этом только себя.
И как же Сириус любил эту девочку, которая подарила ему совсем новую, невиданную ранее жизнь. Которая вселила в него эту самую жизнь, поделившись с ним частичкой своего чистого и незапятнанного сердца.
Вот только он — что он дал им взамен их доверия? Блэк обманул Гарри и подговорил Гермиону на свои игры. Он заманил её в далёкую глухомань и нарушил её тихую, размеренную жизнь. А теперь из порядочной девушки он превратил её в ту, кем был сам: безрассудную лгунью в погоне за удовольствием. Он прекрасно знал, что Гарри имел в виду, и презирал себя за свои ошибки. Но ещё больше он презирал себя за то, что отнимал у своих любимых друг друга. Он никогда не хотел разрушать то, что у них было задолго до него и что он сам потерял в их же возрасте.