Желтые, белые и фиолетовые японские ирисы, с цветами длиной двадцати-тридцати сантиметров, образуют в траве целые кочки, прелестно выделяясь на зеленом ковре степи. Их сопровождает тонкий аромат фиалок, но более сильным ароматом обладают корни ириса.
Этот корень, высушенный и растертый в порошок, в течение долгих лет сохраняет запах и в связи с этим повсеместно используются в Азии. Мешочки с этим порошком, в некотором роде sachet (франц.) — (для отдушки белья и носовых платков), азиатские женщины носят в складках одежды и даже в волосах. Мужчины же добавляют его в табакерки с трубочным табаком.
В некоторых, более влажных ущельях мы встречали голубые цветы какого-то растения из рода Saponifera, обладающего очень сладкими стеблями и корнями. Оно является степным лакомством, и около татарских кочевий множество детей упорно ищет это растение.
Целый ряд представителей из вида Asparagus (спаржи) прекрасно развивается в окрестностях Ит-Куль, а весной, как нам поведал инженер Е. Рожицкий, там можно питаться спаржей, некоторые виды которой очень вкусны.
Наконец еще одно растение выбрало местом обитания котловину озера. Оно относится к виду Brassica, и в Китае носит название «цыбет». Его корень обладает сильным запахом мускуса и называется «растительным мускусом». В Китае из него делают самую популярную парфюмерию, которой пропитаны дома богатых китайцев.
Абаканские татары знакомы с ароматическими свойствами цыбета и используют его в форме порошка, которым женщины посыпают себе волосы и тело; мужчины же добавляют во всегда присутствующий при них мешочек с трубочным табаком.
Я привел наиболее интересные виды растений этого флористически богатого края, но не вспомнил, однако, о целом ряде лекарственных и ядовитых растений, которые старательно собираются татарами, и особенно мусульманскими лекарями и чудотворцами или колдунами. Они знают ипекуану, валерьяну, генцяну, стрихнин, опиум, кониину и белладонну. У меня не было подходящего случая убедиться в медицинских дарованиях туземцев-лекарей, но слышал о степных драмах, в которых не малую роль сыграли стрихнин и опиум, после чего в степях появились новые камни, указывающие места последнего упокоения сынов степей, усыпленных навсегда умелой рукой татарских колдунов.
Очень интересным и характерным для этого местности является эдельвейс, этот представитель исключительно альпийской флоры, встречаемый здесь повсеместно и большом количестве.
Это явление объясняется тем, что степь между Шира и Ит-Куль расположена очень высоко, климат же соответствует высокой горной цепи Альп. Всюду мы встречали альпийские пастбища с буйной, питательной травой, среди которой росли эдельвейсы, большие бессмертники, как если бы вырезанные из белого бархата.
Само озеро Ит-Куль имеет альпийский тип. Крутые, входящие прямо в озеро скалы, у подножья которых мы наткнулись сразу на значительную глубину, низкую температуру и большую прозрачность воды, толстые отложения некогда затопленных и совершенно окаменелых стволов деревьев, которые скатились с горы на дно озера — все это напоминало многочисленные альпийские озера в Европе и того же самого типа озера в Урянхайском Крае, описанные господином Douglas Carruthers в его «Unknown Mongolia» и мною в «Beasts, Men and Gods».
В горах окружающих Ит-Куль, скрыт целый ряд ископаемых богатств. Здесь находятся месторождения железа, марганца, меди и угля. С этой точки зрения, геология территории этого озера сходна с геологией Шира, где также известны месторождения марганца и железа.
На Ит-Куле у нас не было лодки, потому что берега его совершенно безлюдны. Только порой приходят сюда на водопой табуны татарских коней, но случалось это так редко, потому что в этих окрестностях воды всюду достаточно. Когда ходили мы по берегу озера, сразу обратили внимание на обилие рыбы в нем. Объясняется это тем, что в прекрасной воде озера преобладал очень богатый планктон, или микрофлора и микрофауна, состоящая из различных водорослей, червей и гидр. Постоянно мы видели много рыбы, выскакивающей из воды и преследующей своих более мелких родственников.