На некоторых монолитах сохранились какие-то знаки: это были рунические письмена, самого старого алфавита человечества, с помощью которых не только пытались общаться в отдаленные времена, посылая письма на дощечках или березовой коре, но и оставили после себя воспоминания для будущих поколений на камнях.
Тогда я только поверхностно осмотрел дольмены и монолиты, с которыми в дальнейших путешествиях познакомился ближе и лучше, потому что проезжал через край могил, через громадное историческое кладбище целых племен и народов, которые тянулись через неизмеримые пространства Азии, гонимые какой-то невидимой рукой на Запад, на завоевание Европы, на уничтожение христианской цивилизации.
Наконец, в рамке черной, зловонной грязи, покрытой пятнами соли, перед нами заблестела поверхность Шунета. На солнце она вся искрилась и прямо-таки била в глаза.
Ни одной птицы не было видно на берегах озера.
Оно было мертвым, но красиво умирало. На его поверхности образовывались кристаллы соли, искрясь как алмазы, они связывались между собой, создавая целые льдины соли и опускаясь на дно, формируя толстый слой соли и все более заполняя бассейн исчезающего таким образом озера.
Увязая в черном зловонным болоте на берегу, мы с Гаком приблизились к озеру, чтобы взять пробы воды для химических исследований и сделать промеры температуры. Когда мы подошли к самому озеру удивились, заметив, что оно окружено горящей рамкой (шириной в один фут) ярко красного цвета. Не понимая, что это может значить, я нагнулся над этим красным обводом и убедился, что состоит оно из слоя каких-то красных существ, уже мертвых, и от праха которых в воздухе носился неприятный и даже тошнотворный запах.
Я собрал несколько «трупиков» этих маленьких организмов во фляжку и начал наливать пробу озерной воды в сосуд. Сразу же заметил, что в стеклянном сосуде плавают какие-то красные рачки, величиной не более пяти миллиметров, очень быстрые в движениях и очень хрупкие, так как они погибали уже через несколько минут.
Более поздние биологические исследования доказали, что это был последний вид живущих в Шунете существ-рачков Artemia Salina. После них там жили только бактерии Beggiatoa, убивающие остатки жизни в озере и сами слепо идущие к гибели.
Я послал Гака, чтобы он попробовал, глубоко ли озеро. Гак разделся и вошел в воду. Немного погодя, уже находясь достаточно далеко от берега, он воскликнул:
— Идешь, как по стеклу.
Это заинтересовало меня и, раздевшись, я пошел к нему. Действительно, дно Шунета было твердым и гладким, как полированный кристалл или мрамор, состоящий из слоев соли, издавна оседающей с поверхности озера; под влиянием лучей солнца и ветров, способствующих испарению воды и делающих ее все более концентрированной, соль осаждалась почти в течение полугода.
Мы обошли все озеро, которое имело округлую форму и содержало почти совершенно чистую кухонную соль; в твердом пласте, лежащем на дне, ее было девяносто девять и восемьдесят девять сотых процента. Наконец, пользуясь жарким днем, мы решили искупаться, хотя озеро было совершенно мелким, не глубже трех футов.
Мы имели много хлопот с этим купанием!
Когда мы хотели нырнуть, не смогли этого сделать, так как вода нас выталкивала, как выбрасывает пустые бутылки, закрытые герметически. Хотели плавать — с этим тоже была морока, так как лежали на воде, почти не погружаясь в нее, так, как если бы находились на полу. Только этот пол был каким-то неустойчивым, опускался и колыхался под нами. Мы переворачивались с боку на бок, с груди на спину.
— К черту! — крикнул наконец-то Гак, громко смеясь. — И это только скандал! Хуже всего, когда о человеке говорят, что он глуп, как пробка. А здесь мы чувствовали себя, как самая настоящая пробка, плавающая в воде. Наверное, и ум у меня был пробочный?
Гак был совершенно прав. Тела наши, с этим, собственно, недостатком, были так же соотносимы с водой Шунета, как пробка с обычной водой.
Нам не удалось искупаться, но зато мы сделали одно интересное наблюдение.
А именно, мы заметили, что на одном из берегов озера что-то движется, направляясь в нашу сторону. Черная точка приближалась, двигаясь к нам по поверхности воды.
Сидя в воде, мы присматривались к этому явлению. Вдруг Гак вскочил и заорал:
— Убегайте быстрее!
Помимо воли я последовал его примеру и отбежал в сторону.
Только тогда я заметил огромного паука-тарантула, который шагал на длинных, косматых ногах по воде, совершенно не погружаясь в неё. Шёл он, однако, осторожно, так как вода под ним прогибалась, чем он был немного напуган и недоволен. Он передвигался, угрожающе выставляя щупальца и подняв голову вверх, готовый к нападению и обороне с помощью своих страшных ядовитых желез.