Мы задержались вблизи достаточно большого озера, к которому невозможно было подобраться из-за густого камыша и тростников. На берегу этого озера остался не вывезенный в течение зимы стог сена. Велели мы распрячь лошадей и устроить здесь лагерь.
Это были весьма простые приготовления. Мы вбили в землю две пары деревянных развилин, положили на них железный лом, на котором должен был висеть котел для приготовления супа и каши, а также чайник. Из сена, взятого из стога, приготовили мы мягкие подстилки для сидения и ночлега, поблизости сложили ящики и мешки с провиантом, инструментом и охотничьими припасами, и на этом закончили обустройство лагеря…
Не ожидая чая, который уже готовил наш казак, я взял ружье, свистнул пса и пошел к озеру. Мой сеттер-гордон сразу поднял голову, прижал уши, нервно вытянул хвост и начал осторожно подкрадываться к островку тростников. Я сам еще ничего не видел, но слышал, как плещутся и перекликаются на воде утки; из их голосов я даже различал отдельные виды. Порой до меня добирались басовые трубы гусей или протяжный стон северного лебедя. Под облаками тянулись птицы, стая за стаей, паря над озерами и, широкими спиралями снижаясь на их поверхность.
Собака внезапно остановилась у небольшого кусточка и замерла как статуя из бронзы, живописно напрягши мускулатуру.
Я удивился, так как куст рос из земли, где даже не было намека на воду. Я мог ожидать единственно бекаса или дубельта.
Приказал псу идти дальше. Едва он двинулся, что-то черное мелькнуло из-за куста и исчезло в высокой траве. Это была не птица, и таким образом я терялся в догадках, какой же зверь может находиться на этой топи. Я направил пса в ту сторону, куда направился зверек. Прошел пятьдесят шагов, когда пес снова остановился. Едва я сделал несколько шагов, когда из травы выскочил заяц очень темного цвета. Он почти добежал до зарослей ивы, когда я выстрелил. Он упал. Когда же поднял его и осмотрел, меня заставили задуматься небольшие размеры передних и задних ног, большая, чем у зайца, голова и почти совершенно черная шубка грызуна. Это был черный заяц, открытый на реке Сунгача, вытекающей из озера Ханка, известным путешественником Пржевальским.
Но Пржевальский назвал его зайцем, я же допускаю, что это был дикий кролик.
Несколькими годами позднее, а именно во время моего путешествия через Урянхай и Монголию, описанного в моей книге под названием «Через край людей, зверей и Богов», я убедился, что моя гипотеза не была лишена основания, потому что в окрестностях Хубсугул, в лиственничных лесах, вблизи поселения Хатгал я видел многократно диких кроликов с очень темным коричневым мехом, и напоминающих размерами бельгийскую породу этих зверьков. В котловине Ханки эти грызуны редки, так как, по-видимому, чистой породы не осталось, ибо кролики скрестились с обычными зайцами, среди которых часто удается встретить экземпляры с очень темными шкурками и внешним видом, несколько отличающимся от северного зайца.
Встреча с зайцем была случайной, и только черная шубка оправдывала мой выстрел, после которого с ближайшего озера сорвались тучи водоплавающих птиц. С шумным кряканьем улетали стаи уток и сваливались в дальних тростниках; тревожно трубя, вертикально вверх взмывали дикие гуси; пересекали воздух, бросались в разные стороны со стрекотом бекасы и кулики разных видов; осторожные лебеди, цапли и чуткие журавли, быстро махая крыльями, летели тут же над морем камыша и исчезали за высокими холмами на западе.
Я считал, что все уже закончилось, что я вспугнул всю птичью империю и испортил себе и своим коллегам охоту этого дня. Но не успел я еще привязать к поясу свой трофей, когда мой пес, отбежав на каких-то сто шагов, внезапно остановился у небольшой лужи, распростерся на земле в напряженной позе и замер в страстном ожидании. Я начал подходить и, приблизившись к псу на выстрел, крикнул:
— Взять!
Пес вскочил и прыгнул вперед. Из лужи, громко хлопая крыльями, сорвались три большие темно-серых утки, пронзительно крякая. Раздались два выстрела и две раненые утки уже бегали в траве, пытаясь скрыться от сеттера. Но тот уже их отыскал одну за другой и принес мне живых. Вскоре они уже находились в моей охотничьей сетке. После этой репетиции я вернулся в лагерь и извинился перед коллегами, что вспугнул дичь. Они начали смеяться, один же из них сказал:
— Дорогой, даже если бы Вы стреляли постоянно, и то для нас еще много останется! Сейчас день, но уже после заката солнца вот вы удивитесь, что тут будет твориться! Сколько, Вы, взяли с собой зарядов?