Он громко плакал и дрожал всем телом. Я же думал, что жизнь невероятно капризна: то покроет все тайной, то неожиданно перевернет самым ревнивым способом скрываемую страницу своей никогда не разгаданной книги.
Понял я, зачем сюда прибыл этот бродяга! Чтобы совершить месть за предательство, за кражу любимой женщины… Все было просто и ясно, как месяц на небе, как эти слезы тюремного беглеца.
Он проводил меня до костра, а назавтра бродил со мной по озерам, ловя рыбу и помещая ее в банки с формалином, или гоняясь за бабочками и ползая по земле за жуками для моего энтомолога. Мы сидели на болотах еще пять дней. На третий день бродяга не появился утром. Пришел он только перед вечером, запыхавшийся, с еще более растрепанной шевелюрой и бородой; в одежде, покрытой толстым слоем грязи и водяных растений.
Взгляд его был мрачен, но решителен.
— Сегодня нашел его в камышах на Гусином ручье, — пробормотал он. — Он затаился там и даже не разжигал огня. Но сегодня на рассвете заметил я человека, который выходил на высокий берег. Это был он! Даже прокрался я, как змея и высмотрел все хорошо. У него револьвер, ружье и топор… Завтра пойду к нему.
Он выпил с нами чаю и пошел. Назавтра, с утра, когда мы просматривали наши коллекции, до нас донесся одиночный выстрел. Прозвучал он оборванным громом и замолк стыдливо… Бродяга не вернулся. Назавтра приехал к нам казак, загрузил на возок вещи, и двинулись мы в сторону железной дороги.
Когда, ожидая поезда, ходили мы по перрону, заметили группку людей, окруживших молодого человека с веселым красивым лицом. Он что-то рассказывал внимательно слушающим казакам и железнодорожному сторожу.
Мы подошли.
— Я боялся его, как каторжника, поэтому поехал на Ханку… Сижу в камышах, а он вдруг, как тигр, бросается на меня с топором. Выстрелил в него из револьвера. Только бултыхнул в Гусиный ручей и поплыл за крестом и могилой…
Неприятным показался мне этот рассказ. Я отошел в сторону и повернул глаза на запад, где остались болота и заросли тростников.
Встала передо мной картина успокоенного тишиной болота, увидел я костер и бродягу около него, плачущего кровавыми слезами, отражающими блеск пламени…
XX. Великий аквариум
Ранней осенью выпало мне в третий раз наведаться на Ханку. В этот раз поехал уже на само озеро, до большого села Камень-Рыболов, население которого составляли переселенцы тридцатилетней давности, крестьяне с Украины. Это большое и богатое поселение, занимающееся ловлей рыбы и разведением крупного рогатого скота на урожайной земле южного берега озера.
Я проводил там исследование химического состава земель этих окрестностей, так как Российское Правительство носилось с намерением заложения там новых колоний выходцев из России. В конце концов, речь шла о том, чтобы более точно определить характер земли и климатические условия, с целью посылки новых колонистов из таких местностей Европейской России, где эти новые уже поселенческие факторы были бы сопоставимы с подобными факторами южной части Уссурийского Края.
В Камень-Рыболове я провел около трех недель и узнал озеро очень близко, плавал с рыбаками и объезжал его во время научных экспедиций, а кроме того, охотился в свободное от работы время.
Озеро Ханка делится на две части. Большая, относящаяся к России, носит название Большая Ханка; меньшая, расположенная уже в границах Китая, на пространствах Маньчжурии, называется Малая Ханка. Собственно это два озера, разделенные полосой песчаной земли. Геологические исследования доказывают, что это разделение Ханки на два озера произошло недавно, вероятно каких-то восемьдесят-сто лет назад. Через этот нанесенный ветрами пояс проходит Российско-Китайская граница.
Большая Ханка — это большое озеро, имеющее поверхность воды около четырех тысяч ста квадратных километров, но неглубокое и, как утверждают рыбаки, самая большая глубина озера не превышает двадцати двух футов. В этом кроется причина, что во время сильного ветра или бури на Ханке возникают такие большие волны, что, порой, небольшой пароходик, курсирующий между северным берегом и Камень-Рыболовом на юге, выбрасывает на берег.