— Пятнадцать. Последнее время я много думала о том лете. Вспоминала, о чем мы говорили тогда, что нам было интересно.
Тон не такой, как обычно. Она говорит, как будто делает большие уверенные шаги в заданном направлении.
— Я спрашивала себя, что это с нами было?
Я не знаю намерений того, кто сейчас живет в ней, кто завладел ее голосом, телом и взглядом. Она вернулась из-за решетки и сейчас заново вживается в свою собственную жизнь. Я думаю: как будто два разных актера играют одну и ту же роль — сценарий тот же самый, поступки героя те же, но прочтения разные, и в результате что-то звучит в одной постановке гораздо четче, чем в другой, но невозможно определить, почему или как это происходит. Просто так распорядилась судьба.
— Я думала о том, как же стало трудно определять виноватых. Тогда мы вели себя так, как будто это легко. Мы поддерживали в этом друг друга, мы указывали на других. Судили.
— Завтра помогу тебе прибрать в саду. Обещаю.
— Ты никогда не думала об этом? — продолжает она. Сейчас она возбуждена. — Ты никогда не думала о том, чему мы научили друг друга? Этой гадости.
— Я думала, что в этом было что-то хорошее. Что оно нас сближало. Я думаю, мы любили друг друга тем летом.
— Я не знаю, была ли это любовь. В презрении очень много тщеславия, мы укутались в него. Тщеславие.
Она смотрит на меня. Я закрываю глаза. Звук дождя, он все идет и идет. И за тонкой пленкой тени стекающих капель.
Пожар
Я как раз защелкнула велосипедный замок и вдруг вижу — пожар. Деревянный дом рядом с большим каштаном вот-вот рухнет. Первый этаж уже охвачен огнем, языки пламени тянутся из окон верхнего этажа, как алчные пальцы, ощупывают окрашенные красным стены. Скоро они вопьются в балки под крышей и обрушат их, все обвалится, с треском, я думаю о переломанных костях, обо всем, что создано быть опорой жизни, поддерживать ее и приводить в движение, но в какой-то день выходит из строя. Еще немного и сруб с грохотом завалится.
Перед домом стоят две пожарные машины и «скорая помощь». Я невольно ищу взглядом носилки с раненым, но их нет. И врачи, и пожарные собрались вокруг пожарной машины, никто не рискует шагнуть в пламя. Может, они знают, что внутри никого и спасать некого.
Неподалеку от горящего дома собралась толпа, наверное, соседи, все время подходят новые люди. Примечательно расстояние между ними, все стоят, как будто каждый пришел сам по себе; они чужие друг другу. Молча, затаив дыхание, они наблюдают, как исчезает дом. Многие одеты в светлые футболки и летние платья, на фоне красного они похожи на белые кровяные тельца.
Я замираю возле велосипеда, наполовину спрятавшись в тени на аллее. Во всем теле слабость, нельзя и подумать приблизиться к огню, присоединиться к молчащим ртам и вытаращенным глазам.
Пакеты с продуктами так и висят на руле, я думаю: шоколадное мороженое скоро растает, когда я открою коробку, оно потечет, снова его замораживать толку нет, консистенция уже испорчена. Что растаяло, в твердую форму не вернешь.
Это, конечно, неправда, нет такого закона природы, но именно так я думаю — что уже слишком поздно.
По улице под горку вниз бегут ребята. Остановились перед горящим домом, постояли недолго и помчались дальше, поглощенные друг другом и ночью. В их повадках ни намека на испуг. Как будто это не пожар, а костер, который развели их родители и полностью держат под контролем.
Беззаботные дети напоминают мне случай из детства, я была совсем маленькая. В то время мы жили в доме на берегу реки, несколько недель подряд шли дожди, и река стала выходить из берегов. Взрослые разбудили меня посреди ночи. «Наводнение», — сказали они, натягивая на меня свитер. «Эвакуация», — сказали мне и туго завязали шарф на шее.
Ничего подобного раньше не бывало, но я, тем не менее, не испугалась. Странное чувство, что я не сплю посреди ночи и попала в другое время, не мое, и как будто изменились запахи, и лица взрослых стали мягче. Ошеломление: я будто впервые по-настоящему узнала их и ощутила близость, не зависящую от тех ролей, которые мы обычно играли в жизни друг друга. Я получила доступ в волшебный мир, который раньше был закрыт от меня, хотя я и подозревала, Что он существует.
Я нашла взглядом детей, один взвизгнул. Возможно, эта ночь останется для них одним из самых красивых впечатлений, ночь, когда исчезли все правила. Страшное может быть приятным, пока не осознаешь опасность, они еще не научились отличать огонь от огня.
Дети исчезли в саду в конце улицы.