А лошадь все идет, идет…
Нужно бы свернуть в тень ближе к домам… Нужно, непременно нужно!
Но он не шевелится…
Учащенно бьется сердце. Хоть бы скорей… Глаза смотрят вперед прямо на одну точку…
Выстрел.
Точно ожгло ему щеку, точно веревка продернулась по щеке, разрывая кожу.
Он поднял было руку, но в это мгновенье в темноте впереди опять, как тогда замаячило что-то белое.
Он схватил винтовку, выстрелил, почти не целясь, потом повернул коня и пустил его рысью по улице по направлению к выезду.
III
Волчков выскочил из деревни и поскакал по дороге.
Каждую секунду он ждал выстрелов вдогонку, но выстрелов не было. Он поехал тише. Впереди его слышался топот. Он совсем остановил лошадь и съехал с дороги в сторону.
Он хорошо понимал, что если бы в него стреляли не один, а десять человек, товарищи, может-быть, ограничились бы только тем, что подъехали бы к деревне самое большее на ружейный выстрел и тут стали бы поджидать его, предоставив ему самому спасаться от преследования, как ему угодно.
Он и сам поступил бы так, потому что вчетвером против десяти все равно ничего не поделаешь.
Но казаки, оставшиеся позади, слышали только его выстрел да выстрел этого неизвестного человека, ранившего его в щеку…
Они, несомненно, теперь спешат к нему на помощь.
Он вынул из кармана большой ситцевый платок и приложил его к щеке, где была рана. Потом отнял от щеки и поднес к глазам.
На платке оказалось темное пятно.
Расправив платок и свернув его так, чтобы окровавленное место приходилось внутрь, он снова приложил платок к ране. Он чувствовал, как бежала под платком теплая кровь по щеке вниз, и крепче прижимал платок.
Пуля задела его только слегка, но рана саднила, дергала и щипала.
Он понимал, что рана пустая, но она все равно давала себя чувствовать. Он не знал при этом, как остановить кровь. Мгновеньями кровь, казалось, переставала течь. Тогда он прислушивался к топоту, несущемуся издали.
Но вот опять теплая струйка, точь-в-точь как тогда, когда во время купанья, зальется в уши вода и потом вдруг потечет из уха и в ухе станет горячо, — выступала из-под платка, набегала на щеку…
Лошадиный топот вдали вдруг словно обрывался, словно шуршанье платка, который он начинал снова разворачивать и складывать, заглушало топот.
— Волчков! Ты, что ль?
Пред тем только что громко, прямо врываясь ему в уши, несся издали топот лошадиных ног, и тогда же у него мелькнула мысль:
— А скоро ж они…
Но эта мысль сейчас же потонула в другой мысли:
«Опять потекло».
Топот стал глуше, смутней, точно потух в ушах.
— Волчков!..
Почти над ухом у него фыркнула лошадь.
Волчкова окружили казаки.
Он видел, как они смотрят на него тревожно и вместе с любопытством и сдерживают лошадей, чтобы как-нибудь не толкнуть его. Даже какую-то боязливость прочел он в их глазах… И прочел, кроме того, что-то другое, — будто он, Волчков, для них стал иным, не тем, что он был раньше…
Он слышал, как кто-то шепнул:
— В висок…
И потом вслед за этим шопотом чей-то вздох и еще чей-то голос:
— Господи, Господи!
Кто-то смыгнул носом, кто-то кашлянул, но осторожно, должно быть, в руку.
В нем закипело что-то в душе, какая-то обида, против кого и за что — он не знал…
И он крикнул почти со злостью:
— Да не в висок, а в морду… Во!
И отнял платок от щеки.
Точно тяжесть свалилась у него с плеч. Он смотрел на товарищей, перебегая взглядом от одного к другому, и еще несколько раз повторил:
— В щеку, говорят вам, в морду!.. Ну!
Казаки заговорили все. разом, не так как за минуту перед тем, громко, громче чем следовало, перебивая друг друга…
Они расспрашивали Волчкова, что с ним случилось в деревне.
Он рассказал.
Урядник решил обыскать деревню.
Волчкову и еще одному из казаков он велел оставаться на месте, а с остальными затрусил по направлению к деревне.
IV
Урядник живо добрался до деревни.
Он ехал впереди, помахивая плетью. У въезда в деревню он попридержал лошадь и оглянулся назад…
Один из казаков держался немного правей его, другой несколько левее.
Они не сразу должно быть заметили, что он убавил ходу и продолжали трусить легкой рысцой, чуть-чуть подпрыгивая в седлах.
Потом, как по уговору, на секунду замявшись на месте, повернули лошадей в его сторону…
Лошадь под тем казаком, что ехал слева, фыркнула, когда казак поворачивал ее, тряхнула головой и гривой…