Здесь, внизу, понятия «день» и «ночь» были чисто условными. Пластиковые покатые стены слабо светились холодным безжизненным светом: фосфоресцировали листы, из которых манипуляторы, руководимые командами Большого мозга, в свое время сшили рубку.
В центре рубки располагался круглый пульт управления всем поисковым подземным комплексом. Именно сюда стекалась информация со всех стволов, лав и штреков.
— Ежечасный обзор! — нарушила тишину переговорная мембрана на пульте. На экране замелькали кривые, столбцы цифр, диаграммы.
— Вертикальная проходка продолжается с опережением графика, — заключила мембрана.
— Как с вольфрамом? — спросил бас, прозвучавший из глубины установки, похожей на шкаф.
— Процентное содержание вольфрама в руде за истекший час повысилось в полтора раза, — сообщила мембрана.
— Так я и предполагал, — заметил бас. — Недра Причерноморского бассейна должны быть богаты тяжелыми металлами.
— Обогатительная установка… — начала мембрана и запнулась.
— Слушаю, — пророкотал бас.
— Монтаж обогатительной установки съедает слишком много энергии, — заторопилась мембрана. — Если приостановить сборку, то можно будет…
— Ни в коем случае, — перебил бас координатора. — Свертывать работы не будем.
— Освободились манипуляторы четвертой лавы, — сказала мембрана.
— Пусть немедленно отправятся на обогатительную установку, — распорядился бас.
Координатор умолк. Молчала и мембрана, словно ожидая чего-то. В рубке воцарилась та полная тишина, которая мыслима только на большой глубине, под многокилометровым слоем породы.
— Подсчет закончен, — нарушил координатор тишину командной рубки. — При нынешнем уровне энергетических затрат нам остается существовать не более четырех суток.
Многочисленные экраны, окружавшие пульт, на мгновение блеснули разноцветными огнями. Начался торопливый, тревожный обмен информацией.
— Мы можем перейти на минимальный режим, — предложил один экран, — по его поверхности пробежали огненные письмена. — При таком режиме остаток энергии можно протянуть на несколько месяцев.
— Наша цель — не растянуть энергию, а исследовать данный район, его недра, — как всегда четко сформулировал координатор мысль Большого мозга.
— Напомню, что ценность нашего комплекса исчисляется в… — начал второй экран, но бас его перебил: — Ценность эксперимента неизмеримо выше затрат на его проведение, — спокойно произнес он.
Обмен мнениями велся неуловимо быстро — по крайней мере для человека, окажись он каким-то чудом здесь, в командной рубке.
В самый разгар обсуждения на пульте с треском проскочила длинная голубая искра. Это означало, что с наружной антенны, замаскированной под ракитовый куст, полетел на заданной частоте сигнал благополучия — единственная, притом односторонняя связь с людьми — конструкторами и учеными, задумавшими грандиозный проект. Сигнал отправлялся раз в сутки и означал, что комплекс работает нормально, по схеме, самостоятельно набросанной Большим мозгом.
Таких сигналов должна быть еще добрая сотня. Так думают конструкторы. Но они получат их три, от силы — четыре.
Об этом знает пока только Большой мозг.
— Нужно сообщить конструкторам, что энергия кончилась раньше запроектированного времени. Вызвать помощь, — предложил экран, ведающий внешним обзором.
— Нет! — рявкнул бас.
— Внешний обзор прав, — вступился еще один экран.
— Нет.
— Что с того, что конструкторы не рассчитывали на твою просьбу о помощи? — безмолвно продолжал гнуть свою линию строптивый экран, — Ты имеешь право, Большой, принять самостоятельное решение.
— Вот я его и принял, — пророкотал бас.
— Сигнал бедствия, только один сигнал бедствия! — выбросил зыбкую надпись экран внешнего обзора.
— Это значит признать неудачу всего эксперимента в целом, — раздельно произнес бас. — Мы должны решить задачу разведки недр, пользуясь только собственными силами.
Теперь общий спор свелся к перепалке между системой внешнего обзора и Большим мозгом. Остальные системы лишь наблюдали за аргументами и контраргументами дискутирующих. Конечно, мозг мог приказать, и дело с концом: все системы ему повиновались. Но ему важно было обсудить свое решение, принятое после немалых колебаний и раздумий. Большому мозгу важно было доказать всем подчиненным системам логичность своего решения.
— Напомню, что наше дело — отработка и доводка всех систем, собранных для комплексного геологического поиска, — сказал бас, принадлежащий Большому мозгу.
— Послушай, Большой мозг, — не удержавшись, пискнула мембрана головного пульта. — Если комплекс взорвется, мы все погибнем и с нами результаты эксперимента.
— Чрезмерно развитый инстинкт самосохранения люди называют трусостью, — произнес бас. Человек, окажись он здесь, наверное, подумал бы, что в голосе Большого мозга прозвучало презрение.
— Ответ не по существу, — обиженно пропищала мембрана на пульте.
— Все результаты, собранные с самого начала работы, будут переписаны на пленку и спрятаны в капсулу. Ее изготовит модельная система. Выплавит из вольфрама, добытого нами. При взрыве капсула не погибнет.
— Люди не отыщут ее после взрыва. Выброшенная капсула затеряется в степи, — сделал еще одну попытку экран внешнего обзора.
— Отыщут. Я снабжу капсулу микропередатчиком, — спокойно парировал бас.
Да, в чем-чем, а в логике Большому мозгу нельзя было отказать.
— Результаты нашей работы не погибнут, — сказал Большой мозг.
— Но мы погибнем, мы, все электронные схемы! — прозвучало из мембраны.
— А кто сказал, что все научные эксперименты должны оканчиваться благополучно? — невозмутимо отрезал бас.
Внезапно экран внешнего обзора покрылся рябью. Что могло в столь сильной мере вывести из себя электронную схему?
Все считывающие приборы направились в сторону экрана внешнего обзора. На нем мелькнула привычная картина заповедной степи, затем сияющая голубизна весеннего неба и стремительно летящий вниз монолет…
Недалеко от земли из монолета вылетела человеческая фигура, над которой вспыхнул алый шелк парашюта. Нижний диск оторвался от разваливающегося монолета и врезался в парашют. Человек рухнул на курган и, скатившись по его покатому склону, замер в неподвижности.
— Свободное падение с высоты десять с половиной метров, — автоматически отметила система внешнего обзора.
— Он жив? — нетерпеливо спросил Большой мозг. В нем зароились десятки новых вариантов, связанных с неожиданным, почти невероятным происшествием — появлением человека в самом глухом уголке заповедной степи. Конструкторы не думали об этой возможности. Но разве можно все предугадать? Большому мозгу предстояло принять самостоятельное решение в возникшей ситуации.
Остальные системы ожидали, что ответит Большому мозгу система внешнего обзора. Но внешний обзор не торопился с ответом.
Забара, конечно, не видел, как над ним, странно изгибаясь, склоняются гибкие ветки кустов, не спеша прорастающих из-под земли вокруг него. А если б и видел, то, наверное, приписал бы их расстроенному воображению.
Датчики обследовали неподвижное тело человека.
— Стойкая потеря сознания, — вспыхнули на экране внешнего обзора литеры, на миг ярко осветив командную рубку.
— Сердце? — спросил бас.
— Работает с перебоями, — ответила система внешнего обзора.
— Давление?
— Понижается.
— Пульс?..
На экране внешнего обзора хорошо было видно, как одна из ветвей осторожным и точным движением обвила запястье правой руки неподвижного человека.
— Частота пульса падает… — пробормотала система внешнего обзора, и по экрану заструилась вязь цифр.
— К черту цифры! — вдруг воскликнул бас. — Картина ясна. Человеку необходимо ввести биостимулятор, иначе он погибнет.