– Уверена, он глубоко об этом сожалеет и мечтает повернуть время вспять.
– Даже, если это так, то все равно невозможно. И хватит об этом, я прошу вас.
– Хорошо-хорошо, я умолкаю, – Августа сделала жест, будто замыкает рот на замок.
– Что, милочка, уже втягиваете нашего нового постановщика в свои подпольные игры? – со смешком уточнил директор.
– Не наговаривайте, Алистер, у нас просто небольшие женские секреты.
– О да! Знаю ваши небольшие секреты, да еще и женские, вот именно от таких точно нужно бежать без оглядки.
Августа только пожала худыми плечиками и проворно для ее возраста начала спускаться по ступенькам, еще и меня за собой потащила под сочувствующим взглядом директора.
Безусловно, творческие посиделки – это один из самых любимых способов работы у чародеев, правда не везде такое практикуется. В Виджете, к примеру, никто бы и не подумал назвать вечер в ресторане с веселыми разговорами, пьянящими напитками и зажигательными танцами рабочим процессом, но как же мне этого не хватало. Хоть я и выступала в роли руководителя, но все же мне нравилась та непринужденная атмосфера, в которой порой рождались просто сумасшедшие идеи.
Как только я заняла место за длинным столом, с двух сторон тут же подсели Коди и Бэйли. Они стали рассказывать мне о своих грандиозных планах и замечательных идеях, разрывая мою голову своими спорами. Прямо как демон и ангел с двух сторон. При этом парни не забывали за мной ухаживать, все подкладывая и подкладывая угощения мне на тарелку, пока на ней не закончилось место. Не спорю, идеи у них были хорошие, но не все сразу, по порядку, а то я точно лопну либо от переизбытка информации, либо от поглощения содержимого тарелки. Когда уже была готова к побегу, над ухом прозвучал теплый шепот: «Тебя спасти?» Я так часто закивала, что звездочки замелькали перед глазами, и Генри увел меня танцевать под дружное: «Куда?» от моих не в меру активных помощников.
– Спасибо! – проговорила, когда Генри уже подхватил меня в танце, крепко прижав к себе.
– Сочтемся, – улыбнулся чародей.
***
Мы постепенно переместились в темный уголок зала, подальше от основной массы танцующих. Я сделала вид, что не замечаю маневр Генри. Танцевали молча, просто впитывая тепло друг друга, мне было хорошо и спокойно, пока не услышала:
– Я повел себя так глупо, что до сих пор не могу найти себе оправдание.
– Ты о чем? – не сразу поняла, что Генри решился поговорить о главном.
– До сих пор вспоминаю ту ночь и удивляюсь своему поведению.
– Отлично, ты явно запомнил все в деталях! – меня тряхнуло от нахлынувшей злости, ночь, видите ли, он ту вспоминает. Еще и мне об этом докладывает! Попыталась вырваться, но кто бы дал.
– Наоборот, все было, как в тумане. Я злился на тебя, но и в мыслях не было быть с другой, а потом пришла она.
– Прекрати, я не хочу это выслушивать, – снова задергалась, но его хватка была просто стальной. – Мне все равно, что и как у вас там было, это все в прошлом и не имеет значения. Я люблю другого мужчину, у нас все просто замечательно, так что не надо что-либо объяснять.
– Хочешь сказать, ты все забыла и равнодушна ко мне?
– Да, абсолютно, так что оставь свои воспоминания и оправдания при себе. Не сотрясай воздух впустую.
– Слова твои, какими бы они не были, ничего не значат. Я вижу твои глаза, как неосознанно тянется ко мне твое тело, как ты дышишь в конце концов. Так не может вести себя равнодушная женщина.
– Тебе просто хочется так думать. И вообще, зачем я тебе? С твоей славой ловеласа, любая будет твоей.
– Ты все же узнавала обо мне? – на удивление спокойно отреагировал Генри на мою претензию, мне же хотелось услышать опровержение моих слов. Хотелось, чтобы он сказал, что нет у него никого и не было.
– Ничего я не слышала, – отвернулась насколько смогла в тесных объятиях.
– Вот и правильно, и не слушай, – Генри притянул мою голову к себе на плечо, а я не стала сопротивляться, все равно бесполезно. Решила насладиться его близостью, пока есть такая возможность.
Не знаю сколько мы так согревались, но нашу идиллию разрушил холодный голос Эймона:
– Хороша же у тебя работа, дорогая, – он стоял вплотную и зло разглядывал нашу пару.
Резко отпрянула от Генри, почему-то испугавшись и вовсе не за себя.
– Я тебя ждал в номере и не дождался, потом решил зайти в твой иллюзиум, но охранник сказал, что вы все пошли в ресторан. Почему меня не позвала?
– Но ты же не любишь сборища, – взяла себя в руки и невольно начала сравнивать мужчин. Оба темноволосые, светлоглазые, с выразительными чертами лица и схожими фигурами, казалось бы, должны быть похожи, но нет. Черты Генри были плавными, органичными, приятными глазу, лицо же Эймона словно высечено неудобными для мастера инструментами: резкое, четкое, без плавных линий, но при этом весьма выразительное. Позы мужчин тоже кардинально отличались: Генри стоял ровно, на первый взгляд, совершенно расслабленно; Эймон же был напряжен, словно готовился напасть. Поспешила предотвратить скандал:
– Но я очень рада, что ты пришел, как раз познакомлю тебя со всеми: это вот исполнитель главной роли Генри Сайверсон, а там вон мои помощники Коди и Бэйли, – помахала парням, – а там, – обрадованно показала в самый дальний угол и потащила Эймона знакомиться с Алистером и Августой.
Может, даже и к лучшему, что он пришел, отпадут ненужные вопросы по поводу моей личной жизни.
Быстро протащила Эймона по всему залу, со всеми познакомила, говорила, не замолкая, лишь бы он не поднял шум, а потом так же ловко увела его домой, помахав всем напоследок и напомнив, чтобы завтра не опаздывали на прослушивание.
– Ну и что это было? – спросил Эймон, когда мы вышли из ресторана.
– Что именно?
– Не прикидывайся дурой и из меня дурака не делай! Ты зажималась с тем смазливым актеришкой, – впервые видела Эймона таким, да, его настроение сейчас больше соответствовало его демоническому облику, но обычно он так не говорил со мной. Его тон по отношению ко мне всегда был мягким, ласкающим, временами подобострастным.
– Не выдумывай, мы просто танцевали.
– Зачем мне что-то выдумывать, я видел все своими глазами. Ты ластилась к нему, как голодная кошка. Если уж ты так голодна, то я могу тебе помочь, дорогая, – Эймон развернул меня к себе и жестко поцеловал. Этот поцелуй не имел ничего общего с лаской, скорее был похож на наказание за провинность. Я забилась в сильных руках в безуспешной попытке освободиться.
– Пусти! – у меня наконец получилось прервать поцелуй, губы горели, глаза помимо воли наполнились слезами.
Эймон тяжело дышал и смотрел на меня каким-то безумным взглядом.
– Прости, – отдышавшись глухо проговорил он и низко наклонил голову, – со мной никогда такого не было, просто я не могу тебя потерять. В тебе весь смысл.
– Ты и не потеряешь, если только сможешь мне доверять, – мне вдруг стало так стыдно, я обвиняла Генри в предательстве, а сама сейчас что делаю?
Мы молча дошли до отеля, задумчиво глядя под ноги. Всю дорогу Эймон держал меня за руку.
Пошел небольшой дождик, но мы будто не замечали его, погрузившись в свои мысли.
Проводив до номера Эймон неожиданно сказал, что ему нужно уйти по работе. Спорить не стала, даже обрадовалась, что смогу остаться наедине.
Оставшись одна в шикарном номере, вдруг почувствовала себя так неуютно. Захотелось домашнего тепла и уютной обстановки. Решила, что нужно заняться поиском небольшой квартирки поближе к любимому парку и, желательно, в пешей доступности к работе. Довольная своим решением села писать. Что же еще делать писателю поздно ночью, когда на душе неспокойно.
Когда только задумалась над тем, что же я хочу сказать листу бумаги, услышала легкий шум маленьких крылышек, но, когда поняла, что шум какой-то непривычный, подняла глаза. Муз как Муз, только пузико отрастил небольшое и стал такой деловой, степенный, хотя задор юности и иронию он не растерял. Удивляло только то, что рядом с моим любимым золотистым мотыльком порхало такое же удивительное создание, только еще более крохотное.