Выбрать главу

Ежеутренние визиты в дом заказчицы, сопровождаемые болтовнёй её дочки, которая, разрываясь между страхом и восторгом, вслух фантазировала о будущей жизни в пансионе, о новой дружбе, о предметах, которые станет изучать, помогли мне прогнать печальные мысли. Но когда подошло время бронировать места в галёрке на следующий оперный сезон, я решила, что в этом году в театр не пойду. Всю приходящую ренту, хранившуюся теперь вместе с прочими сбережениями в тканевом мешочке, спрятанном за рамой одной из картин, я тратила на покупку книг, в основном учебников: грамматика, география, арифметика... Кое-что брала и в библиотеке, чтобы хоть немного сэкономить. Там же обнаружились самоучитель хороших манер и ещё одна книга – пособие по составлению всевозможных писем, главным образом любовных. Называлась она «Галантный письмовник» и предлагала образец письма для любой ситуации. Вот только все они казались мне нелепыми, фальшивыми: кто вообще мог придумать подобную ​​ерунду? Письма, что я получала от Гвидо, были совсем другими, в них отражалась непосредственность его характера, а повседневная жизнь виделась так ясно, словно я была рядом, разделяя с любимым каждую минуту. Я со своей стороны старалась отвечать в том же духе, даже если сказать было особенно нечего, и он поддерживал меня, хвалил за успехи, советовал прочесть тот или иной понравившийся роман, переписывал для меня любимые стихи. Особенно он любил поэта, который писал о бедняках, Джованни Пасколи, и вскоре я тоже его полюбила.

Время текло неторопливо. Я закончила приданое школьницы, и его хозяйка, вне себя от волнения, уехала в пансион. Как-то вечером, когда я дошивала себе простыню про запас, в дверь постучала санитарка, присланная старшей медсестрой. Она сообщила, что Зита скончалась и завтра её повезут хоронить. Из уважения к синьорине Эстер тело в анатомический театр на сей раз передавать не станут.

Надо проводить её в последний путь, решила я. Как же иначе: ведь Зита была мне подругой! Но сердце так защемило, что ночью, несмотря на усталость, я никак не могла уснуть. Поэтому зажгла свечку и, снова взявшись за английский роман, дочитала его почти до конца. Всё уладилось: безумная жена лжеца умерла, и теперь он мог взаправду, без обмана, жениться на бедной девушке, которая, правда, успела получить наследство и больше не была бедной. К счастью, мне никогда особенно не нравились романы с печальным концом. И, кстати, в отличие от либретто «Богемы», здесь, как и в моей жизни на протяжении целого месяца, присутствовала маленькая девочка, неприкаянная сирота. Но после объявления о наследстве и свадьбы я нисколько не сомневалась, что для малышки Адели всё закончится благополучно: новый дом, отец и мачеха, с которыми она станет жить... И очень расстроилась, прочитав, что бывшая бесприданница избавилась от девочки, поместив её в пансион. Сама не знаю почему, но такой финал меня разозлил: в конце концов, это же только роман, выдумка, а не правдивая история.

Встав пораньше, я умылась, закуталась в шаль и пошла на кладбище. Тело Зиты ещё не привезли, и лишь спустя какое-то время подъехал фургон без опознавательных знаков: ни цветов, ни венков, ни провожающих, если не считать санитара, который, заполнив необходимые бумаги, оставил гроб могильщику. Не было даже священника, чтобы прочесть молитву, – я сама помолилась за подругу, с нежностью коснувшись едва оструганных досок. Затем гроб опустили в заранее вырытую на участке для бедняков могилу. Чтобы найти её снова, я запомнила номер места, указанный на деревянном кресте рядом с именем. Плакать не получалось: внутри будто всё заледенело, и случись мне уколоться иглой или ножницами, боли бы даже не почувствовала.

Потом я, как обычно, заскочила повидать бабушку и Мисс, похороненных неподалёку. Но сделала это скорее инстинктивно, по привычке, мыслями блуждая совсем в ином месте. А выйдя за ворота, вместо того чтобы повернуть к дому, непроизвольно, нисколько не задумавшись о последствиях, направилась в приют Девы Марии-отроковицы. Утро было уже в разгаре, и ворота оказались открыты. Когда я попросила секретаря позвать Ассунтину, мне сказали, что девочку освободили от занятий и сейчас она в часовне, где священник читает короткую поминальную службу в память о Зите. То, что сообщить об этом пришлось не мне, уже было некоторым облегчением.